Грех на душу

Я терпеливо ждала, пока он зажжет спичку и раскурит свою «Приму», прячась от ветра. Сейчас в его сутулой, покорной фигуре не было и намека на того крутого парня, который уводил телевизоры и лез в драку с Виктором. Он полностью отдавал свою судьбу в мои руки, видя во мне связующее звено между правосудием и обыкновенными гражданами.

— Я пошел посмотреть, — продолжил он бесцветным голосом, почти без пауз, словно торопясь отделаться от воспоминаний. — Света я не зажигал и в темноте на что-то наткнулся. Ну, нашумел. И тут из мастерской кто-то выскочил — мужик какой-то. Я его не рассмотрел — так, тень мелькнула, и все. Он, видно, услышал шум и запсиховал. Короче, он — в дверь и слинял. Я ничего не понял — на Адама-то он совсем был не похож. Я пошел дальше и в кабинете его нашел… Там горела настольная лампа, и все было видно. Станиславович лежал у порога спальни в пижаме. Он в пижаме спал. И все в крови. Этот, видно, как долбанул его по темени — перестарался. Ну, я попытался его в чувство привести — да какое там! Только сам вот в крови перемазался… Тогда я понял, что мне хана. Если наверху, в засаде, шум слышали, значит, меня в любую минуту взять могут. И тогда получается, что я — убийца. Что мне делать было? Я пошел и сразу запер дверь. А потом позвонил вам. Вот и все.

— Нет, не все, — покачала я головой. — Не просто так ведь он Блоха по голове стукнул?

— Это верно, — вяло согласился Тимур. — Я и говорю — вы как в воду смотрели. Сейф был вскрыт. Золотишко все, камушки, валюта…

— Неужели все забрал? — ахнула я.

— Ничего не забрал! — строго сказал Тимур. — Спугнул я его. В самый момент. У него уж и сумка была открыта. Еще бы минут пять, и точно все почистил бы. Но, видно, очко у него сыграло. Наверное, тоже в первый раз на мокрое пошел…

— А сейф взломан был? — поинтересовалась я. — Или открыт ключами?

— Открыт нормально, ключами, — ответил Тимур. — Только, вроде, это не Адама Станиславовича ключи. Правда, не уверен — разбираться некогда было.

— Ты его запер?

— Ясное дело, запер! — серьезно сказал Тимур. — У меня просто сердце не на месте было, когда все эти сокровища нараспашку стояли. Не дело это. Но я ничего там не взял, ни одной пылинки! — с горячностью заявил он. — Вообще ничего больше не трогал. Как с вами поговорил, так свет погасил и отвалил потихоньку…

— А входную дверь? — спросила я.

— Запер! На той связке, что в сейфе торчала, ключи от входной двери тоже были. Со мной они. — Он похлопал себя по карману.

— Та-а-ак! — протянула я озадаченно. — Ничего себе, положеньице! Не буду скрывать — я в растерянности. Может, у тебя есть какие мысли? У меня, честно говоря, пока ни одной!

— Ну может, обмозгуете? — робко сказал Тимур, заглядывая мне в глаза.

— Да уж придется — куда денешься! — рассеянно ответила я. — Задал ты задачу… Значит, что мы имеем? Грабитель — мужчина, орудие убийства — предположительно, гантель, сейф открыт, сумки, ключи… И — труп. Ничего я не забыла?

— Пальцы мои там, — хмуро сказал Тимур. — Это уж точно.

— Что же ты раньше думал? — спросила я.

— То и думал — как бы поскорее убраться, — ответил Тимур.

— Да, плохи твои дела, — покачала я головой. — И отпечатки, и одежда в крови. Но может быть, убийца тоже оставил отпечатки — раз он был такой нервный?

Тимур безнадежно махнул рукой.

— Куда там! Сейчас каждый школьник знает — идешь на дело, надевай резиновые перчатки! Чует мое сердце — в перчатках он был!

— Ну, и что ты предлагаешь? — спросила я. — Искать убийцу?

Тимур молча кивнул, преданно глядя мне в лицо.

— Значит, об убийстве не сообщать куда положено, тебя покрывать… — продолжила я. — А ты понимаешь, что мне за это статья грозит?

— Это точно, — упавшим голосом сказал Тимур.

— И потом, — напомнила я. — Сколько мы будем искать? День? Неделю? Месяц? А покойник так и будет лежать? Не по-христиански это — тебе не кажется?

Тимур судорожно сглотнул — я видела, как дернулся его кадык, — и спросил внезапно охрипшим голосом:

— Значит, никак нельзя? Хреново!.. Значит, хана тебе, Тимур! Теперь не отмоешься! Выходит, судьба… — Он неверными шагами отошел в сторону и обессиленно опустился на холодную мокрую скамейку.

Я лихорадочно соображала, что мне теперь делать. Мне было действительно жаль этого нелепого человека. Он совсем не был образцом для подражания, но той страшной судьбы, которая была ему уготована, он не заслуживал. Я ни минуты не сомневалась, что он говорит правду, но в то же самое время понимала — следователь не поверит ни единому слову Тимура. Он в ловушке. Единственная возможность помочь — это найти настоящего убийцу, и не только найти, но и добиться от него признания. А на это требовалось время.

И все это время Блох будет лежать непохороненный…

Что важнее — исполнить последний долг перед мертвым или помочь живому? Кто ответит на этот вопрос? Лично у меня ответа не было.