Грех с ароматом полыни

– Я подписала приказ безропотно. Не бороться же мне с ними, не драться же! – фыркнула она почти весело. – Пошла в бухгалтерию за расчетными. А там… А там мне вручили смешную сумму, на которую я совершенно не рассчитывала.

«Ну вот, и еще одна причина», – подумала Ева. И еще раз протяжно зевнула.

– Я беру этот конверт и иду к Сергееву. Секретарши не было на месте. Может, отослали, может, она сама ушла куда-то, не знаю, – небрежно помотала кистью Гровец и презрительно сложила губы. – Вы не знали, что он с ней спит?

Ева не знала. Но никак не отреагировала. Внутри просто напряглась какая-то струна и неприятно заныла.

Она ревнует? Или это что? Реакция на ложь человека, который делил с ней постель? Он не клялся ей в верности, конечно, нет. Но не раз подчеркивал, что он за плотскую чистоту. Не любит, типа, распылять себя сразу на несколько партнерш.

Да, именно ложь была ей неприятна, а не что-то еще. И ревность тут совершенно ни при чем. Это сто процентов. Ведь если человек соврал в одном, он будет врать постоянно.

– И? Что было дальше, Марина Степановна? – Ева поставила локоть на ее стол, с которого уже, как по волшебству, исчезла вся посуда. – Вы поднялись, не увидели секретарши, и решили подслушать, что там происходит за закрытыми дверями?

– Да, – без запинки выпалила та и мстительно улыбнулась. – И я услышала такое!..

– Да? И что же?

– Я услышала, как эти двое планируют ограбление! – выпалила Гровец и довольно рассмеялась. – И записала это на телефон. Он у меня хоть и не модный, но диктофон там очень чувствительный. И очень хороший. И я все записала!

На минуту всего, ну, может, на две, Еве показалось, что она оглохла. Только вот ветер молотил в стекло дождем, урчал холодильник, шумно дышала Марина, стул поскрипывал под ее пышным задом. И все стихло. Еву, как давеча омлет, словно стеклянным колпаком накрыли, лишая возможности слышать.

– Я все записала, Ева Валентиновна! Может, не от первого, но до последнего слова точно. – Ее ладони легли ей на грудь и слегка погладили. – Вот какая я молодец!

Слух вернулся. Вместе с ним вернулся азарт. Он был настолько силен, что подавил все остальные чувства. Чувство досады на себя – глупую, злости на Даниила, вины перед Егором.

– И эту запись можно послушать? – сделала она вид, что усомнилась.

– Конечно! Почему нет? Только вы должны понимать, Ева Валентиновна, – Марина сморщила лицо в фальшивой улыбке. – Это не единственная запись. Есть копии.

– Я понимаю.

Ева проводила взглядом толстый зад хозяйки, отправившейся за записью в недра квартиры.

Что она хочет конкретно от нее? Содействия в восстановлении на работе? Вряд ли. Денег. Скорее всего, она запросит с Даниила денег. Доли от страховой выплаты. Там было много. Он должен был на днях получить страховую сумму по двум эпизодам. Третье ограбление пока на рассмотрении.

Марина собралась шантажом заставить Даниила заплатить. Такая дура! Кто у нее сын? Позвонить бы ему, чтобы он вмешался и уберег мать от верной гибели. Если Даниил с Пашей планировали ограбление и очень аккуратно провернули, то это значит, что…

Что Даниил совсем не тот, за кого себя выдает. И в его прошлом ей бы следовало порыться основательнее. А то и Егора призвать на помощь. У него рычагов больше.

Даниил врал ей – раз. Он мошенник – два. Он причастен к убийству парня в собственном магазине – три.

Достаточный груз, чтобы начать его люто ненавидеть, так?

Так. А она не ненавидит. Ей вообще никак. Ей…

Ей, идиотке, интересно! Да, Лидочка сто раз права, уверяя, что у Евы не все дома.

Марина, шурша домашними одеждами, вернулась в кухню. Положила на стол старомодный телефон, включила на воспроизведение аудиофайла.

Запись длилась четыре с половиной минуты, Ева засекла. Потом сверилась с телефоном. Точно – четыре с половиной минуты. Но этого было вполне достаточно, чтобы завести на Даниила дело за мошенничество. На него и его поганого помощника – Пашу. Все точно, в деталях: кто, когда, сколько. Идиот!

Ева едва не рассмеялась – зло, разочарованно.

Ну, кто же планирует ограбление собственных магазинов в собственном офисе?! Настолько обнаглел? Настолько чувствовал себя неуязвимым?

– Вы хотите денег? – спросила Ева, когда Гровец дважды по ее просьбе прокрутила запись. – Если ответ положительный, то вы обратились не по адресу. Я не стану помогать вам в шантаже.

Марина задумалась ненадолго. Видимо, давно уже решила для себя, как распорядиться уликой в скандальном деле. Голова ее медленно качнулась.

– Нет. Денег не надо. Посадите его, Ева Валентиновна. И если не получится, то хотя бы сделайте так, чтобы ославить его. На всю страну! И чтобы никаких выплат по страховке! Никаких! – Ее указательный палец заметался метрономом. – Пусть по миру пойдет, сволочь! Сделаете это? Скажите сразу, если нет, обращусь к другим людям.

– Сделаю, – кивнула Ева, уверенная в своем обещании. – Сделайте копию. И я ухожу.

Но Марина Степановна неожиданно заартачилась и копию делать для нее отказалась. Обещала все представить следствию в официальном порядке. На вопрос, почему сразу не пошла в полицию, ответила со странным смешком: