Грех (СИ)

И тут же, услышав надрывистый смех, больше похожий на рычание голодного тигра, я выскочила за дверь. Захлопнула ее с такой силой, что удар двери о наличник и раму напомнил ядерный взрыв.

Звук музыки клуба оглушал, но в ушах продолжал грохотать грубый жестокий смех палача.

Сначала деньги, потом секс!

Дура, какая же я дура. Решила взбрыкнуть, когда меня чуть раком не поставили бесплатно! Выставлять свои условия уже бессмысленно и поздно.

А по факту, если б Арес захотел, он бы уже меня трахнул и вышвырнул прочь. Власть и безнаказанность отчетливо читались в его наглом взгляде. Таким состоятельным и жестоким мужчинам закон не писан. Они сами вершат свой суд над простыми смертными. И о чем я только думала, когда ляпнула беспросветную чушь. Лишь повеселила хозяина Греха и моего положения.

И этот взгляд его… Дикий и развратный.

Липкий. Пробирающий до самого нутра. Выворачивающий наизнанку все суставы.

Отныне черные зрачки станут очередным моим кошмаром.

После порочной экзекуции мое тело напоминало перекрученную вещь в центрифуге. Хозяин Греха выпотрошил меня и не собрал обратно.

При этом Арес не коснулся меня даже пальцем. Придется завтра наглотаться успокоительных и антидепрессантов, чтоб пережить ночь разгула его похоти.

А вообще, лучше начинать сегодня!

Выскочив из клуба, я врезалась в пьяную женщину. На ее «Смотри куда прешь, сучка!», я крикнула «Извините!». Спешно достала из сумочки флакон с седафитоном, и дрожащими пальцами протолкнула в себя сразу четыре таблетки.

Таксист поманил меня к открытой двери, жестом приглашая присесть.

Спрятавшись в глубине салона и закрыв двери на замки, я нашла в себе силы бросить несмелый взгляд на Грех.

Арес стоял в окне и снова курил. Провожал мое такси смолистыми глазами, пока мы не скрылись за поворотом.

Ужас. Крах всех надежд. Завтра я стану коронованной шлюхой. И тот позор и стыд, что я испытала сегодня, покажутся мне несмышленым лепетом.

А пока, я с трудом выползла из такси и добралась до своей комнаты. Лечебный препарат начинал действовать, обволакивая мое сознание и утягивая в блаженное забытье.

Я едва успела уронить голову на подушку, как свинцовые веки упали, и я начала погружаться в тревожный сон.

Уснула прямо в одежде поперек кровати. И последней вспышкой моего сознания была картина Малевича Черный квадрат. Все плохо и нет просвета. Лишь огненные угли прожигали мою душу.

Почему мне казалось, что я видела Ареса раньше…Неужели мы встречались?! Я бы точно запомнила этого гигантского самоуверенного мужика, зажавшего мою жизнь в своих боксерских кулачищах.

Это просто необъяснимый феномен. Дежавю.

Я точно никогда раньше не видела этого распутного демона. Нет.

Противоречия и пережитый стресс утомили сильнее препарата. И мой мир замер и погрузился в кромешную тьму. Блаженное спокойствие. Словить бы это чувство и не отпускать после пробуждения.

И забыть обо всем, как о кошмаре. О проблемах родителей. О своем обнаженном представлении в кабинете Греха. Об Аресе…

Глава 18. Лиза. Шаг в пропасть

Лиза.

— Ты впервые так оделась на работу, — мама задумчиво оценивает мой вид. По-матерински приятным жестом поглаживает мои вытянутые и уложенные волосы.

Маленькое черное платье из плотного бархата, туфли на высокой шпильке и чулки с подвязками. Все сочетается и смотрится гармонично, превращая мой образ в настоящую шлюху.

Действительно, не припомню, чтоб я выбирала подобный наряд. Даже аксессуары — сумка клатч на цепочке и громоздкий браслет из колец платины придают образу еще большей вульгарности.

— Сегодня в «Грехе» тематическая вечеринка, — врать не умею, а сказать правду невозможно.

Тогда мама костьми ляжет на порог, чтоб не допустить меня к подобному мероприятию.

Оглядываю себя в последний раз в зеркало, поправляю контур алых губ пальцем. Решительность и страх до сих пор борются во мне, и что побеждает — самой непонятно.

— Лиза, доченька, ты что задумала? — мама пытливо всматривается в мои глаза в зеркальном отражении, надеясь найти ответ.

— Сегодня утром сосед приходил. Передал тебе выкопанные луковицы голландских тюльпанов. Сказал, что там сорт, который ты просила — «Черный принц». Их надо будет завтра обязательно посадить. Я пока их под влажную ткань положила на подоконнике в кухне, — нагло меняю тему, зная, как мама несколько лет выпрашивала у этого жмота через забор пару цветков.

Но мама игнорирует мое замечание. Наоборот, прищурившись, смотрит с особой жалостью и отчаянием.

— Это из-за денег? Лиза, я не маленькая девочка. Весь город знает, что за вечера в «Грехе» в пятницу… и я знаю. Ты решила таким образом раздобыть деньги? — теперь мама прощупывает меня глубже, а ее ладонь замирает на моих волосах.

Своим допросом она делает лишь хуже. Отнимает те крохи решимости, что я взращивала в себе со вчерашнего дня. Надеваю напускную фальшивую улыбку и произношу достаточно уверенно