Грех во спасение

— Какое бы то ни было, но наказание есть наказание. И более всего меня беспокоит, что он перейдет в разряд государственных преступников и сидит в одиночном каземате. А это… — Владимир Илларионович осекся и посмотрел на жену, потом махнул рукой и тихо сказал:

— Впрочем, зачем гадать? Завтра я все постараюсь выяснить и буду просить о свидании с сыном.

В случае чего до Государя дойду, челом буду бить, чтобы следствие было проведено с особой тщательностью и наказание назначено в соответствии с истинной мерой его вины.

— Маша, — княгиня взяла девушку за руку, — ты не откажешься сопровождать меня завтра к Недзельским? Я хочу переговорить с Алиной. Неужели ее родители не поймут мои страдания и не разрешат мне повидаться с их дочерью?

— По-моему, зря ты затеваешь это, матушка, — князь с сочувствием посмотрел на жену, — вряд ли они помогут нам. Да я их и понимаю: если в свете станет известно, что эти события каким-то образом связаны с их дочерью, репутация семьи будет основательно подмочена, и им вряд ли удастся подыскать в скором времени достойную партию для нее.

— Господи! — Княгиня прижала пальцы к вискам и заплакала. — Митя не переживет такого удара. Ведь он так любит ее, и когда узнает, что их свадьба не состоится…

— К сожалению, Алина вряд ли решится повторить судьбу княгини Волконской[15] . — Барон вздохнул и поднялся из кресла. — Прошу прощения, по я вынужден откланяться. Я должен быть на корабле. — Он слегка поклонился князю и княгине и спросил:

— С вашего позволения, могу ли я поговорить с Марией Александровной, у меня есть еще четверть часа до прибытия экипажа?

— Конечно, конечно, — торопливо согласился Владимир Илларионович и перед тем, как покинуть кабинет, крепко пожал руку барону. — Огромное спасибо, Алексей Федорович, за все, что вы делаете для Мити.

Княгиня тоже подошла к барону и, приподнявшись на цыпочки, поцеловала его в лоб. Потом едва заметно, одними глазами улыбнулась Маше и следом за мужем вышла из кабинета.

7.

Алексеи проводил взглядом князя я княгиню, подошел к Маше, привлек ее к себе и поцеловал в губы. Потом слегка отстранился и посмотрел ей в глаза:

— Вы сильно изменились, Мария Александровна. Уж не больны ли?

Маша покачала головой и тихо сказала:

— Пет, я здорова. Но нас утомила дорога, и то, что случилось с Митей, увы, не улучшает настроение и самочувствие.

— Простите. — Алексеи подвел ее к дивану. — Давайте лучше поговорим о нашем будущем…

— Как вы смеете говорить об этом? — Маша почувствовала сильнейшее раздражение. — В нашей семье горе, и я не могу думать о собственном счастье, когда Митя находится в заточении.

Барон отчаянно покраснел:

— Еще раз простите меня. Стоило мне увидеть вас, как у меня наступило что-то вроде помутнения рассудка. Возможно, нам следует перенести венчание?

— Я очень благодарна вам, Алексей Федорович, что вы понимаете мои чувства, — прошептала Маша и расплакалась. — Как вы смотрите на то, чтобы отложить свадьбу до вашего возвращения из экспедиции?

— Вероятно, так тому и быть, Машенька, дорогая! — Барон вновь обнял ее и прижал к своей груди. — Я очень люблю вас и буду ждать ровно столько, сколько потребуется.

Он принялся покрывать поцелуями ее мокрое от слез лицо, но Маша мягко отстранилась.

— Алексей Федорович, у нас слишком мало времени, поэтому я хочу, чтобы вы не отвлекались на меня, а рассказали сейчас то, что не посмели рассказать князю и княгине.

Барон растерянно посмотрел на нее и слегка отодвинулся. Взял ее руки в свои и тихо проговорил:

— Дайте слово, что не скажете Зинаиде Львовне о том, что сейчас услышите. ;

— Алексей, вы могли бы не предупреждать меня. — Маша освободила руки, прижала их к груди и испуганно спросила:

— Что, положение настолько серьезно?

— Хуже не бывает! Поначалу Следственная комиссия искала комплот[16] и особенно пристрастно допрашивала всех его близких товарищей. Меня дважды вызывали на допрос, и, смею вас уверить, процедура эта гнуснейшая. Боюсь, это повлияет на мое назначение командиром «Рюрика». Но я согласен отказаться от него, если б смог тем самым помочь Мите. — Он удрученно вздохнул. — На мой взгляд, Николай Павлович настолько напуган событиями 14 декабря, что в простой драке склонен видеть заговор против престола. — Он опять вздохнул и нерешительно посмотрел на Машу, словно раздумывал, говорить ли дальше.

— Алексей Федорович, не надо щадить меня, рассказывайте все и без утайки, а не то я рассержусь на вас! — пригрозила ему Маша и сердито нахмурилась.

— Хорошо, — задумчиво произнес барон, — вероятно, я должен вам все рассказать, иначе вы потеряете ко мне всяческое доверие, а это будет для меня невыносимо.

Он вновь пристально посмотрел на Машу, будто проверяя, насколько она готова выслушать те страшные вещи, которые ему совсем недавно довелось узнать.