Грехи

Боу шел за ней по пятам, но Эрика не слышала его, она уставилась на свое платье, на кровь, которая спереди, на самом видном месте, пропитала ткань и расплылась круглым пятном, а потом размазалась от их движений. Она почувствовала, что руки Боу коснулись ее плеч, и резко оттолкнула его.

– Не прикасайся ко мне.

– Блю, выслушай меня. Я имел в виду совсем не то, что показалось тебе. Я люблю тебя. Берт не имеет к этому никакого отношения.

Эрика повернулась к нему с искаженным от обиды лицом.

– Я верила тебе! – воскликнула она. – Я отдалась тебе потому, что люблю тебя, а для тебя это была всего лишь игра в настоящего мужчину, способ доказать это твоему отцу.

– Это совсем не то, даже отдаленно не похоже на то, что есть на самом деле! – И он грубо выругался.

– О, в этом ты прав, меня ты «трахнул».

Держа перед собой платье, как бы загораживаясь от Боу, чтобы он не узнал, как много себя она отдала ему, Эрика прошла мимо него, задержавшись, чтобы поднять нижнее белье и босоножки, и пошла одеваться в густые заросли, куда не проникало ни единого луча света, но доносились ругательства Боу. Она повернулась к нему спиной и дрожащими руками натягивала на себя одежду. Впервые в жизни она почувствовала, что ею воспользовались и облили грязью, и ей стало стыдно.

Когда она вышла, Боу ждал ее у машины. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но заметил пятна крови на ее платье.

– О, Блю, прости меня. Пожалуйста, не порть то, что касается нас с тобой. Я люблю тебя.

Он протянул к ней руку, но она отскочила в сторону.

– Отвези меня домой. – Она стояла к нему спиной, но, когда он открыл дверцу, обернулась и встретилась с ним взглядом. – Сейчас рано, если ты поторопишься, возможно, твой отец еще не будет спать и ты сможешь похвастаться своей победой. Успокой его.

– Боже правый! Ты не понимаешь, он не имеет к этому никакого отношения. Тем более к тому, что происходит здесь. – Он хлопнул сжатой рукой по виску. – Это не имеет к нам никакого отношения, это касается только меня.

Эрика забралась на сиденье и громко захлопнула дверцу. Боу, слегка помедлив, обошел машину и уселся за руль.

– Мы никуда не поедем, пока ты не выслушаешь меня. Я не должен был ничего говорить, ни в коем случае.

– Но ты сказал, и я почему-то думаю, что ты сказал именно то, что было у тебя на уме. Ты занимался любовью с Эрикой Кэссиди, чтобы доказать ему, что он ошибается, что ты можешь получить все, что захочешь. Ты жеребец. А теперь отвези меня домой.

– Блю…

– Отвези меня домой!

Он опять грубо выругался, но почувствовал, что на глаза навернулись слезы.

– Да, Боу, это ругательство относится к тебе и к твоему отцу.

Они ехали молча, пока через десять минут не свернули на дорогу, ведущую к ее дому. Тогда Боу сделал еще попытку.

– Блю, пожалуйста, выслушай меня. Позволь мне рассказать о моих отношениях с Бертом. Есть вещи, о которых ты не знаешь.

– Я знаю, что ты воспользовался мной. Заставил меня поверить, что любишь меня, просто чтобы доказать что-то себе… и своему отцу. Ну, что же, ты сделал свое дело.

Эрика заплакала и от этих слез, которые не собиралась проливать перед ним, почувствовала себя еще более униженной. Боу взял ее за локоть, пытаясь притянуть к себе, но она вырвалась и открыла дверцу автомобиля. Она бросилась к входной двери, не остановившись даже, когда услышала, как он открыл свою дверцу, и снова окликнул ее.

Поднявшись до середины лестницы, она услышала, как Боу выехал из подъездной аллеи и с ревом понесся по улице.

– Эрика, дорогая, это ты? – донесся голос матери из верхней комнаты.

Эрика замерла на лестнице. «О Боже! – взмолилась она – Не дай им застать меня в таком виде». Она смахнула с глаз слезы, как будто это помогло бы убрать их из ее голоса.

– Да, мама, это я.

– Все в порядке?

– М-м-м, конечно. Все отлично. Я переоденусь, и мы снова пойдем…

– Мне послышалось, что Боу только что уехал, нет?

– А, да, он поехал в магазин за чипсами и содовой, чтобы взять с собой на вечеринку, и он вернется минут через десять.

– Хорошо, будьте осторожны.

Эрика услышала голос отца, но не разобрала слов, потом смех матери.

– Отец говорит, не делай того, чего бы он не хотел делать.

– Это означает, что я получаю карт-бланш, так, да? – Эрика усмехнулась, надеясь, что мать не услышит рыданий.

– Точно, – согласилась Линда Кэссиди. – Спокойной ночи, дорогая, мы любим тебя.

– Я… тоже… люблю… вас, – удалось произнести Эрике.

Шаги матери замерли на полпути к кровати и повернули в обратную сторону. Эрика прижала ко рту кулак, загоняя внутрь рыдания.

– Ты плачешь, дорогая?

Она зажмурилась, с трудом глотая слезы.

– Нет, мама, просто смеюсь над отцом.

Звенящий смех матери поплыл вниз по лестнице навстречу дочери.

– Ах, не делись отцовским советом с Боу. Нам не хотелось бы, чтобы он знал, какой отец либеральный.

– Не буду, – ответила Эрика, но уже сама себе, преодолевая три последние ступеньки до площадки и устремляясь в свою комнату. Она бросилась на кровать и уткнулась лицом в подушку. Вероятно, она вообще больше никогда не заговорит с Боу.

Глава 9