Грехи ангелов

Его глаза остановились на ее простеньком кукольном личике со странным изгибом губ. Ее рот был чуть приоткрыт и были видны ее мелкие, не слишком хорошие зубы, а на щеках были следы пудры. Джемми скользнул взглядом по ее груди, но теперь они показались ему жалкой плотью, испещренной голубыми прожилками вен.

Он отвел взгляд и увидел, что с одного края зеркало надтреснуто, а дверь покрыта густым слоем пыли. Спохватившись, Джемми обнаружил, что его вялый член лежит на приспущенных белых трусах, и поспешно натянул на себя джинсы и встал.

Лаура все еще стояла на коленях, и, не говоря ни слова, он шагнул мимо нее к двери. Где-то в глубине сознания промелькнул смутный образ. Ее поза напоминала позу кающейся грешницы.

Джемми хотел сказать ей, чтобы она встала, но язык по-прежнему не слушался. Лаура тихонько коснулась его бедра, заверив, что все в порядке.

Он чувствовал, что нужно что-то ответить и тогда действительно можно будет считать, что все в порядке, но так и не нашел подходящих слов.

Это был один из самых просторных театров. Как раз для мюзикла. Ряды красных плюшевых кресел доходили до самой оркестровой ямы, расположенной сразу перед сценой. В зале «Адельфи» имелись также ложи, устроенные одна над другой по обе стороны от сцены. В одной из них, естественно, разместится актер, изображающий президента Кеннеди. Подумав об этом, Джеки не удержалась от удовлетворенного вздоха.

Пять долгих лет понадобилось ей, чтобы оказаться здесь. Но все-таки она добилась своего. Несмотря ни на что. Даже на сопротивление собственной матери.

— Ну как впечатление? Неплохо, а?

Джеки обернулась и увидела Макса. Макс был любезен как никогда.

— О да! — ответила она.

— Здесь есть какой-то неуловимый запах настоящего театра. Он действует словно наркотик, ты не находишь?

— Надеюсь, зал не будет пустовать… — нервно рассмеялась она.

— Один мой приятель, продюсер, обязательно ставит перед премьерой свечку и молится святому Иуде, небесному покровителю всех неудачников.

— Надеюсь, у нас нет оснований для беспокойства.

— Последний год был для Уэст-энда очень неудачным.

— Даже два года.

— Не то, что для Нью-Йорка.

— Это правда, — кивнула Джеки. — Однако и там, по последним подсчетам, двадцать один из тридцати семи бродвейских театров пустуют…

— Такая вот дрянная у нас профессия, моя дорогая. И не так уж важно, где именно ты берешься ставить спектакль. Впрочем, мы бы ведь все равно не променяли свое дело ни на какое другое. — Макс пожал плечами. — Во всяком случае я терпеть не могу слушать нытье по поводу сложной ситуации с театрами. Вероятно, это временное явление.

— Цыплят по осени считают.

— Что-что?

— Есть такая пословица.

— Если ты помнишь, мы начнем считать наших цыплят уже через две недели, — сухо сказал он.

— То-то и оно, — улыбнулась она.

— Кстати, у меня уже есть несколько жалоб от актеров. Кое-кто недоволен маленькими гримерными. Среди них и Руперт.

— Это тот, что бережет свои голосовые связки и вечно обмотан шарфом?

— Однако он наш Артур Миллер. Ни больше, ни меньше, — вздохнул Макс. — Тоже мне примадонна. У других не менее нежные связки!.. Если бы у него было такое слабое горло, он бы у нас сидел в запасе. И он это знает…

— Еще есть жалобы?

— Все стонут, что нет комнаты отдыха. Однако в целом труппа чрезвычайно довольна театром.

— Прекрасно. Ну а что касается комнаты отдыха, то и во многих других театрах она отсутствует. Кроме того, здесь недалеко есть два приличных паба.

— Кстати, чтобы ты знала, по словам Боба, нашего швейцара, в одном здешнем заведении, в «Пикоке», собираются завсегдатаи «Адельфи».

— Понятно… А что касается уборных, то я попрошу придумать нашего театрального менеджера что-нибудь.

Несколько секунд Джеки молчала. Ее взгляд скользнул в глубину сцены, где собралась труппа.

— А как Роуз Лил?

— Кажется, утром она выглядела получше.

— Мне это не нравится, Макс.

— Понимаю. С ней довольно сложно работать. Я еще не встречал актрис с такими перепадами настроения.

— Она не говорила, что с ней?

Он отрицательно покачал головой.

— Ну и что ты предлагаешь?

Макс понял, что именно она имеет в виду.

— Что ж, давай обсудим твою идею, — сказал он. — В подобных обстоятельствах имеет смысл, чтобы Роуз и Люси играли в спектакле попеременно.

Джеки удивленно посмотрела на него.

— А я думала, ты будешь возражать…

— Я же не полный идиот, Джеки, — улыбнулся Макс. — Бываю немного упрямым — это верно. Признаю.

— Ловлю тебя на слове. — Джеки недоуменно покачала головой. — Тебя словно подменили, Макс, — улыбнулась она. — Хотела бы я знать, в чем тут дело.

— О чем ты говоришь? — пробормотал он, покраснев. — Ну ладно, пора идти.

— Но ведь еще только пять часов…

— Дорогой мой продюсер, у меня куча дел, а Альдо прямо сейчас начнет репетицию. Так что, с твоего позволения, я ухожу. Мы поговорим с тобой утром.

Джеки с улыбкой смотрела ему вслед, однако ее продолжало мучить легкое любопытство. Макса действительно словно подменили, и этому должно было быть какое-то объяснение.