Грехи ассасина

Бартоломью замер в модуле безопасности, дожидаясь, пока машина полностью просканирует его тело. Раздался сигнал, и охранник разрешил ему войти. С электронными приборами все обстояло несколько сложнее. Каждый инструмент и каждое устройство внимательно осматривал агент Службы государственной безопасности. Скорее всего, они также где-то фиксировали частоту сердечных сокращений и индекс электропроводности кожи, а потому он сосредоточился на образе назначенных ему даров.

«Обрадуй тех, которые уверовали и вершили добрые дела: ведь им уготованы райские сады, где текут ручьи. И в тех садах им будут предоставлены пречистые супруги. И будут они пребывать так вечно». / «Для тех, кто богобоязнен, у Всевышнего райские сады, в которых текут ручьи, они вечно там пребудут, а также пречистые супруги и благоволение от Аллаха милостивого, милосердного». [26]

— Главный инспектор, — обратился к нему агент Службы безопасности.

— Да, офицер? — У Бартоломью скрутило живот.

Невысокий мужчина с ямочкой на подбородке, одетый в безукоризненно синюю форму с президентским гербом на груди, показал ему один их резонансных измерителей.

— Его нет в утвержденном списке.

— Последняя модель, — выпалил Бартоломью. — Получил только на прошлой неделе из Лагоса. Поэтому его в список и не занесли.

Агент опустил прибор в пластиковый пакет.

— Заберете, когда вернетесь. — Он поджал губы.

Бартоломью поклонился, но его щеки налились краской от бессильной ярости. Он не одну неделю оттачивал реакцию, напрягал челюстные мышцы, вызывая прилив крови к коже лица. «Пусть агент обнаружит что-нибудь очевидное. Позволь ему продемонстрировать свою власть, и тогда он не станет слишком внимательно осматривать другие вещи», — наставлял его аль-Файзал. «Черный халат», как всегда, не ошибся.

Уже в коридоре, по пути на посадку, Петерсон похлопал его по плечу.

— Не расстраивайся, у меня на крышке ящика для инструментов, с внутренней стороны, была наклейка с видом Каабы. Память о хадже. Так они даже ее на прошлой неделе содрать заставили.

Бартоломью покачал головой. Стройный модерн с полоской на подбородке, при очень большом воображении имевшей право считаться бородой, летел с ним вторым авиационным инспектором. Резервным. Для обеспечения максимальной безопасности в самолете президента дублировались не только приборы, но и люди.

— Приходилось бывать в Мехико? — поинтересовался Петерсон. — Нет? О, тогда тебя ждут большие удовольствия. Я покажу тебе места, о которых не захочется рассказывать имаму.

Бартоломью улыбнулся. На его щеках заиграл совершенно неподдельный румянец.

— Рождение ребенка, оно изменяет отношения?

— Отношения? — переспросила Сара.

Лео посмотрел на игравшего с кубиками Майкла.

— Ну да, отношения. Секс.

— Ну, для секса у тебя остается меньше времени, поэтому ты начинаешь больше его ценить. Не хмурься, у тебя с Лиэнн еще много времени до рождения детей.

— Скажите это Лиэнн.

Сара удивленно посмотрела на него.

— Она беременна? О Лео, это просто здорово.

— Нет-нет, я просто спрашивал потому, что, ну, учитывая мои умственные способности и все остальное, у меня и там внизу полно энергии. Я имею в виду, с точки зрения спермы…

— Как романтично.

Сара и Лео сидели на полу в комнате Майкла и наблюдали, как ребенок строит башню из кубиков. Толстяк пришел час назад и, постепенно набираясь смелости, задавал вопросы о семейной жизни. Сара обрадовалась ему, а также возможности отвлечься от непрерывных попыток разгадать загадку голографического дисплея. Она уже с трудом могла смотреть на Иглтона, точно на звезду снятого персонально для нее порнографического фильма. Ощутить себя чистой ей не удавалось даже после душа.

Только находясь рядом с Майклом, Сара могла дышать свободно. Сын водрузил красный кубик на вершину желтой башни, посмотрел на нее и захихикал. Потянулся за следующим. Он всегда шел до конца и злился, если сооружение падало. Так похоже на отца.

— А что, если Лиэнн будет любить ребенка сильнее меня? — спросил Лео.

— Не надо слишком забегать вперед. — Сара похлопала юношу по руке. — Ты поэтому зашел? Я слышала, Спайдер тебя запер.

— Он считает, что я не могу о себе позаботиться. Так же, как и Рикки.

Она понимала Лео. Ракким сказал, им нужно переехать, значит, так они и поступят. Лично ей не нравилась сама мысль о необходимости покинуть их уютное гнездышко. Такое знакомое и просторное. Сара могла спорить сколько угодно, но все ее усилия оказались бы бесполезны. Рикки считался с мнением жены по многим вопросам, однако когда дело касалось безопасности, решающее слово оставалось за ним.

— Хотите, я помогу вам разобраться с голографической карточкой? — предложил Лео.

— Нет, спасибо.

— Вы уверены?