Грехи ассасина

— И с генералом Киддом только он справится. Президенту придется потрудиться. Не исключено, что Кидда даже Кинсли уговорить не сумеет, но у тебя самой на это вообще нет шансов. Генерал не станет слушать женщину.

— Судя по твоим словам, мне удалось убедить тебя.

Сара замолчала.

— Есть новости об аль-Файзале?

— Служба безопасности сделала вывод, что он действительно взорвался. Энтони в этом не уверен. Как и я. Ты не говорил, что он был душителем.

— Вот такой я скверный мальчишка. Можешь отправить меня в постель без ужина.

— С удовольствием бы это сделала.

— Поцелуй за меня Майкла. Скажи, что папа любит его.

— Сам скажешь. — Сара вытерла глаза. — Вернешься домой и скажешь.

28

— Значит, ты просто собираешься заявиться в лагерь Полковника? — произнес Лео. — В этом и заключается твой гениальный план?

В зеркале заднего вида синее небо почти вытеснило силуэт Атланты. Они отбыли из квартиры Гетти сразу же после завтрака. Машину им подыскал сам Андалу. Побитый полноприводной пикап китайского производства с проржавевшими дверцами и крепкой подвеской. Надежный автомобиль, специально созданный для бездорожья, но совершенно непривлекательный для угонщиков или представителей власти. Саре бы он понравился. Она бы непременно возжелала отправиться на нем в штат Юта на поиски костей динозавров или отвезти Майкла к горе Рашмор, чтобы показать ему взорванные лица президентов. А потом, быть может, купила бы сыну макет оригинала у одного из уличных торговцев.

— В чем дело, я не достоин ответа? — Лео ждал. Юный мерзавец умел терпеть. — Ну?

— Да, я собираюсь просто заявиться в лагерь Полковника. Попытка проникнуть туда тайком не слишком хорошо закончилась для троих моих предшественников.

— Не хочу тебя разочаровывать, но, согласно теории игр, противоположность неудачной тактики не всегда является успешной.

— Спасибо за информацию.

— Может быть, наконец скажешь, зачем ты попросил отца зарыть твое досье в файлах КГБ? Как это может помочь?

Ракким смотрел на дорогу.

— Никто не верит тому, что им говорят. Верят только в то, что обнаружат сами. В то, что раскопают собственноручно. И чем труднее это оказывается найти, тем больше верят.

Лео обдумал услышанное.

— Значит, ты хочешь, чтобы Полковник взломал твое досье в базе данных КГБ?

Ракким улыбнулся.

— Если он этого не сможет, я покойник.

Толстяк зевнул.

По мере удаления от столицы машин на дороге становилось все меньше. Само шоссе пестрело от выбоин, а кюветы заросли сорняками. Их обогнал грузовик с пианино и роялями в кузове. Он то и дело перескакивал с полосы на полосу под грохот побитых инструментов. Ракким пристроился за ним, повторяя все его перемещения. Иногда преступники минировали дороги в надежде поживиться тем, что останется после взрыва. Интересно, сколько бы они выручили за разбросанные по асфальту клавиши?

Ухоженные поля арахиса и сои постепенно сменились сосновыми лесами и густым кустарником. Ракким заметил брошенную машину, почти погребенную зарослями. Вьющиеся растения оплели кузов, проникли в салон сквозь разбитые стекла. Мох и плесень расползлись по обивке. Бывший фидаин свернул на дорогу, не обозначенную указателем, и автомобиль запрыгал на ухабах. Они мчались в Северную Каролину.

— Покажи мне сребреник, — попросил Лео. — Обещаю, я буду обращаться с ним осторожно.

Ракким отдал ему монету. Он понимал чувства толстяка. Иногда бывший фидаин сам машинально касался ее или хлопал себя по карману, удостоверяясь в сохранности реликвии. Наверное, было полным безумием надеяться, будто древний серебряный кругляш поможет им завоевать расположение Малкольма Круза, но они отчаянно нуждались и в самом «пастыре», и в его армии оборванцев, а вера всегда остается величайшей силой во вселенной.

Лео сжал сребреник в ладони.

— Ты никогда не думал о том, что он может оказаться настоящим?

— Конечно, он настоящий.

— Нет, я имел в виду: а что, если он — один из тех тридцати, что получил Иуда?

— Ты гений в математике, рассчитай вероятность.

Лео потер серебряный профиль большим пальцем, словно вбирая в себя все его неровности.

— Вероятность — это одно, но нет такого понятия, как нулевая возможность.

Ракким забрал у него монету. Пальцы ощутили тепло. Скоро ему придется расстаться с ней. Иуда, скорее всего, испытывал те же ощущения. За деньги он мог купить все. Ничто не изменилось за две тысячи лет. Проблема, как всегда, одна и та же: купленное не задерживается надолго.

— Мне понравился Гетти, — произнес Лео. — Он сказал, что я могу приезжать к нему в Атланту в любое время.

— Гетти — политик. Он и должен всем нравиться. Это не значит, что ему можно вручить всю страну и верить, будто он станет поступать только правильно.

— Папа доверяет ему. И Сара доверяет.

— Если бы Сара ему доверяла, то рассказала бы мне о нем прежде, чем мы покинули Сиэтл. Она считает его полезным. А это совсем не значит, что она ему доверяет.

Лео вытянул ноги.

— Я все еще не понял, почему мы сейчас едем не к этому Малкольму Крузу, а снова делаем крюк.

— Мы не делаем крюк. Я уже говорил: у меня есть дела в Эддингтоне.

— У нас есть сребреник. Чего тебе еще не…