Грехи девственницы

Она не сводила взгляда с виконта, смакуя мысль о том, чтобы схватиться за лиф платья и спустить его вниз на глазах у Хантфорда. Недовольное выражение его лица вряд ли изменится, но вот глаза потемнеют, утратив свой привычный бледно-зеленый оттенок. Он к тому же еще прищурится, околдованный развернувшимся перед ним действом.

Мадлен принялась обмахиваться, при этом румянец на ее щеках стал гуще, а зрачки расширились.

Бедняга Лентон. Он думал, что все это для него.

Мадлен заговорила, придав своему голосу соблазнительно-грудные нотки:

— Умоляю, подтвердите, что вы тоже приняли участие в аукционе.

Лентой потянул за лацкан куртки.

— Принял. И никому не позволю перебить мою цену.

— Я очень надеюсь на это.

Лентон сжал поводья, и его жеребец стал активно перебирать копытами, вытаращив глаза.

— Когда я выиграю, я…

— Если выиграете, — остудил пыл Лентона скучающим тоном Хантфорд.

— А вы ведь так и не объяснили, почему этот человек находится в вашем экипаже.

Очевидно, для того, чтобы ее раздражать. В некоторых случаях Хантфорду следовало проявлять деликатность, а не лезть напролом.

— Интерес к аукциону столь велик, что власти опасаются за мою безопасность.

Хантфорд поджал губы, но опровергать утверждение Мадлен не стал. Это уже хорошо.

— Я бы сам вас защитил, — запротестовал Лентон.

— Знаю. Только вот я не уверена, что могу доверять вам. А вот мистер Хантфорд… Словом, ему я полностью доверяю.

И вновь Гейбриел не стал возражать.

Лентон с сожалением улыбнулся полицейскому:

— Обеспечьте ей безопасность, уж сделайте милость.

— Вы получите ее в целости и сохранности.

Если, конечно, никто не посягнул на ее честь раньше. Гейбриел не высказал своих сомнений вслух, но Мадлен почувствовала, что они витают в воздухе.

К счастью, все внимание Лентона было сосредоточено на груди мисс Вальдан.

— Я сделаю все, что потребуется, и даже больше, чтобы завоевать вас.

Мадлен улыбнулась.

— Хорошо. Значит, вы согласитесь. Вы очень умны, и я знаю, что вы все поймете.

— Прошу прощения. С чем я должен согласиться?

— Позволить Хантфорду проверить ваше материальное положение.

— Что?

— Вы благородный человек и намереваетесь выиграть аукцион на вполне законных основаниях. Но ведь найдутся и такие, кто захочет перебить вашу цену, хотя и не обладает достаточной суммой. Вы же не желаете, чтобы подобное случилось? — Мадлен легла грудью на дверцу экипажа, давая Лентону возможность разглядеть ложбинку между ее грудями. — Я знаю, что вы действительно меня хотите, и не желаю, чтобы выиграл кто-то другой.

Лентон кивнул Хантфорду.

— Мой секретарь предоставит все бумаги, какие только потребуются.

Мадлен захлопала в ладоши.

— Я знала, что могу на вас рассчитывать.

Лентон протянул руку, чтобы взять Мадлен за подбородок, но его злополучный жеребец воспротивился. Его копыта застучали по булыжникам, когда он принялся перебирать ногами, а затем галопом вылетел из парка на улицу, едва не врезавшись в повозку мусорщика.

Мадлен откинулась на спинку сиденья. Удовольствие, испытанное от тщательно продуманного и претворенного в жизнь плана, было не сравнимо ни с чем.

— Я же говорила, что мне стоит лишь попросить…

Взгляд Хантфорда пригвоздил Мадлен к сиденью, и ее вновь окатила горячая волна.

— Забудьте об аукционе и станьте моей любовницей.

— Что? — с трудом выдавила Мадлен. Мужчины делали ей подобные предложения каждый день, и у нее наготове было около дюжины уловок, призванных отвергнуть наглецов, но в то же время поселить в их душах надежду, и едва ли не вдвое больше резких ответов, способных поставить на место кого угодно.

Хантфорд подался вперед.

Мадлен вжалась в сиденье в попытке отстраниться.

— Если вы так хотите обладать мной, почему же не положите конец аукциону?

Самодовольная улыбка сошла с лица Мадлен, оставив его совершенно непроницаемым.

Что она попыталась скрыть? Шок? Отвращение? Гнев? Впрочем, это не имело никакого значения. Соблазн сравнять счет оказался слишком велик.

— Вот что сказал бы ваш воздыхатель, если бы у него было чуть больше мозгов. А что бы сделали вы, назови он вас обманщицей?

Мадлен расслабилась.

— Я бы воззвала к его чести. В конце концов, аукцион уже начался, и будет не по-джентльменски выйти из игры сейчас.

— Но вы же женщина и можете поступить иначе.

Лицо Мадлен вновь пробудилось к жизни. Она рассмеялась, склонив голову набок и явив взору Хантфорда бархатистую кожу шеи оттенка свежих сливок. Она так и манила прильнуть к ней губами. Как долго Мадлен практиковалась, чтобы довести эту позу до совершенства?

Ее смех звучал легко и беззаботно и совсем не напоминал непристойное мурлыканье, присущее таким же куртизанкам, как она. Несведущий человек непременно поверил бы в искренность такого проявления чувств, если б несколько мужчин, включая и тех, кто сопровождал добропорядочных леди, не обернулись на призывный звук.

Взгляд Мадлен медленно скользнул по всем, не пропустив ни одного.

— Да, я действительно женщина. В отличие от тех, кто делает ставки. Добрую половину удовольствия от выигрыша приносит сознание того, что вы одержали победу над конкурентом.

— А вторая половина?

Мадлен вскинула бровь.