Грехи девственницы

Гейбриел вошел в спальню Мадлен. На столике рядом с резной кроватью красного дерева мерцала единственная свеча. Отбрасываемое ею пламя делало еще более угрожающим темно-зеленое убранство комнаты. Судя по всему, здесь спал бывший хозяин дома, а не его жена.

— Почему вы не выбрали для себя другую комнату?

— Большая кровать имеет свои преимущества.

Не нужно было большого ума, чтобы понять, зачем Мадлен большая кровать. Гейбриел осторожно положил женщину на матрас.

— Мне необходимо снять с вас корсет, чтобы осмотреть рану. — Он вынул из сапога нож.

Когда Мадлен кивнула, Гейбриел поддел кончиком ножа плотную ткань и осторожно разрезал ее. После этого он раздвинул края корсета, под которым оказалась пропитанная кровью сорочка.

Дверь отворилась. В спальню спешил Кентербери с тазом горячей воды и стопкой аккуратно сложенных бинтов. Он на мгновение замер при виде крови, а потом начал зажигать остальные свечи. При этом его руки заметно дрожали.

— Что я могу сделать?

Только не упасть в обморок, добавив Гейбриелу хлопот.

— Положите бинты рядом со мной, а потом принесите полотенца.

Кентербери повиновался.

Пальцы Гейбриела замерли лишь на мгновение, прежде чем развязать ленты сорочки и осторожно разрезать тонкую ткань.

Его взгляд слегка задержался на восхитительно округлых грудях Мадлен, увенчанных розовыми сосками, прежде чем сосредоточиться на ране.

Она все еще кровоточила, однако, как и предсказывала Мадлен, оказалась, слава Богу, не смертельной. И тем не менее рану необходимо было зашить.

— Я пошлю за доктором.

— Нет. Вы сказали, что и раньше имели дело с подобными ранениями. Сможете мне помочь?

— Смогу. — За годы службы в полиции Гейбриелу не раз приходилось зашивать свои собственные раны и раны своих товарищей.

Но потом Мадлен задрожала, попытавшись сделать вид, что просто укладывается поудобнее, и сердце Гейбриела сжалось. В глазах у него потемнело при мысли о том, что ему придется снова и снова вонзать иглу в нежную кожу Мадлен. Нет, он не мог. Только не она.

— И все же я пошлю за доктором.

Мадлен схватила Гейбриела за руку, и от этого прикосновения рукав его рубашки тут же стал влажным от крови.

— Доктор все испортит. Пожалуйста, сделайте все сами.

Дьявол! Он просто обязан ей помочь. Хотя бы потому, что не смог должным образом ее защитить. Гейбриел сглотнул, пытаясь справиться с приступом тошноты. Он снял с рук Мадлен окровавленные перчатки и вымыл ей ладони.

На пороге вновь возник Кентербери. На этот раз со стопкой чистых полотенец в руках.

— Мне нужна иголка с ниткой. И бренди, если есть. — Гейбриел посмотрел на Мадлен в надежде, что она откажется от своей безумной просьбы, но та лишь кивнула в ответ.

Кентербери принес все, что просили, и поспешил прочь. Гейбриел же снял жилет и закатал рукава рубашки.

— Видите? Вы намного приятнее любого доктора.

Гейбриел проследил за взглядом Мадлен, но играющая на ее губах соблазнительная полуулыбка не смогла замаскировать плескающегося в глазах страха. Молодой человек подоткнул под спину Мадлен полотенца и слишком долго расправлял их.

Он выдохнул сквозь стиснутые зубы. Пора с этим покончить. Гейбриел опустил полотенце в горячую воду и хорошенько отжал его.

— Мне очень жаль, что так вышло.

Мадлен закрыла глаза.

— Мне тоже.

Гейбриел постарался как можно тщательнее очистить рану от крови, а потом взял с прикроватного столика хрустальный графин и вылил на рану немного бренди.

Сдавленный крик Мадлен эхом отозвался в сердце Гейбриела, и он с трудом выдохнул. Теперь ему пришлось тщательно следить за тем, чтобы бушевавшая в груди ярость не повлияла на работу его рук, промывающих рану. Но с губ Мадлен сорвался стон.

Гейбриел быстро вытер остатки крови и прополоскал полотенце, отчего вода в фарфоровом тазу стала бурой. Огнестрельная рана в ноге научила его тому, что действовать нужно как можно быстрее. Он налил в бокал бренди.

— Вот, выпейте. Это поможет унять боль.

Мадлен покачала головой:

— Меня вырвет.

— Мадлен…

— Я вытерплю.

И все же, когда Гейбриел начал вдевать нить в иголку, его руки дрожали столь сильно, что ему пришлось остановиться, чтобы унять дрожь и успокоиться. Наверное, ему тоже стоило выпить немного.

Когда он склонился над Мадлен, она невольно дернулась от его прикосновения.

— Я солгала. Мне нужно как-то отвлечься. Поговорите со мной, Гейбриел. Пожалуйста.

Мадлен искренне надеялась, что выглядит лучше Гейбриела. Возможно, все же стоило позволить ему позвать доктора.

Но тогда ей пришлось бы отвечать на многочисленные вопросы. А чувство вины слишком ценно, чтобы растрачивать его по пустякам.

— О чем вы хотите поговорить? — спросил Гейбриел.

— Откуда вы? — Начинать с самого простого. Это было первым правилом ведения допроса. Пусть думает, что это просто пустая болтовня. Просто удивительно, сколько всего могут наговорить мужчины, прежде чем поймут, что увязли слишком глубоко.

— Из Лондона.

Мадлен поморщилась, когда игла вонзилась в ее плоть, и мышцы на подбородке Гейбриела заметно напряглись.

— Из Чипсайда, — добавил Гейбриел, вытягивая нить. — Моя мать дает уроки хороших манер дочерям богатых торговцев.