Грехи юности

Джесс прикрыла письмо мисс Тейлор. Она решила не рассказывать детям о своем ребенке и о Ларчвуд-Холле до встречи.

— Нужно было позвонить в одно место.

Маура села в кресло напротив Джесс.

— Я сегодня утром была у доктора Малоу, — сообщила она.

Джесс кивнула. Маура три раза в неделю беседовала с психологом. Джесс знала, как это важно. Самой ей потребовалось целых пять лет, чтобы избавиться от чувства вины, не дававшего ей покоя с того дня, как она убила отчима Джинни. Впрочем, она понимала, что никакое лечение не смогло бы вытравить из памяти это жуткое воспоминание.

— Ну и как, помогает? — спросила она.

— Вроде немного помогает. — Маура потерла велюровую обивку подлокотника кресла. — Мам, я хочу тебе кое-что рассказать.

Джесс откинулась на спинку кресла.

— На самом деле я не собиралась себя убивать.

Джесс встала, подошла к дочери и, взяв ее за руку, села на подлокотник кресла.

— Что ты имеешь в виду, солнышко?

— Только то, что сказала. Я не хотела себя убивать.

— Может, объяснишь?

Разглядывая сложенные на коленях руки, Маура проговорила:

— Я вспомнила, что пару лет назад ты рассказывала мне о смерти бабушки, что она убила себя. Вот я и подумала: а что, если притвориться, будто собралась сделать то же самое, папа испугается и не будет сердиться на меня.

Голос Мауры не дрогнул, и Джесс была поражена таким откровенным и чистосердечным признанием. Да, дочка на пороге зрелости получила жестокий урок.

— Потому-то я перерезала себе только одно запястье, — продолжала Маура. — Но когда увидела кровь, поняла, что произошло, страшно испугалась и закричала. Вот тогда прибежал Тревис.

— Девочка ты моя хорошая… — только и смогла вымолвить Джесс.

— Я даже в обморок не упала.

Наклонившись, Джесс обняла Мауру за плечи.

— Мама, доктор Малоу мне сказала, что когда твоя мама покончила с собой, ты, наверное, чувствовала себя ужасно.

— Да, малышка, это правда…

В памяти тут же всплыл день похорон: гроб, усеянный орхидеями, Ричард, стоявший рядом…

— Ну так вот, я хочу, чтобы ты знала: я никогда не сделаю ничего подобного. Ни-ког-да! Это слишком отвратительно.

Джесс поцеловала дочку в голову.

— И не приносит облегчения, правда?

— Что ты имеешь в виду?

— Крошка моя, люди не всегда бывают такими, какими мы их хотим видеть. Это относится и к папе, и ко мне, да и вообще к любому человеку. Что бы мы ни делали, этих людей невозможно заставить измениться. Их нужно принимать и любить такими, какие они есть, со всеми их достоинствами и недостатками.

Маура расхохоталась.

— Ну, может, у папы и есть недостатки, но у тебя, мама, — ни единого.

— Ну что ты, малышка. И у меня их предостаточно.

Есть даже такое, чего тебе пока не понять. Единственное, о чем прошу тебя, никогда не суди меня слишком строго, и вообще будь терпима к людям.

Маура молчала, внимательно слушая мать, впитывая с ее словами житейскую мудрость, оставляя позади себя беззаботное детство. Вдруг она заплакала.

— Мамочка, — прошептала она. — У меня такое чувство, будто я убила своего ребенка.

В груди у Джесс нарастала такая боль, какую ей еще никогда не доводилось испытывать.

— Девочка моя…

Маура с трудом сдерживала слезы.

— Если бы я не была такой дурой…

Джесс обеими руками обхватила дочь и принялась медленно покачивать ее из стороны в сторону.

— Нет, крошка, не вини себя.

— Но если бы я не вскрыла себе вены…

— Ты не знаешь, что бы тогда произошло, Маура. А что, если то же самое: чувство вины ни к чему хорошему не приводит и ничего не решает.

— Вот и доктор Малоу говорит то же самое.

— Она права. Поверь мне, уж я-то знаю.

Маура положила голову на грудь матери.

— Знаешь, что самое ужасное, мамочка? Я все время задаю себе вопрос, на кого был бы похож мой ребенок.

Джесс почувствовала, что ей не хватает воздуха. Она прижала Мауру к себе еще сильнее.

— Знаю, малышка, знаю…

И они заплакали вместе, сожалея о том, чего уже никогда не вернуть. Когда слезы иссякли, Маура заговорила снова.

— Мамочка, — спросила она, — а папа бросил нас из-за меня?

Джесс выпрямилась и повернула к себе залитое слезами лицо дочери.

— Нет, — не колеблясь ни секунды, ответила она. — Ты тут ни при чем, так что не стоит переживать по этому поводу.

— Доктор Малоу тоже мне это все время говорит. А когда он вернется?

— Не знаю, — честно ответила Джесс. — Но твой папа ушел из-за меня, а не из-за тебя. Так что успокойся и больше не думай об этом.

— Он никогда меня по-настоящему не любил.

— Крошка моя, поверь мне, папа любит тебя. К сожалению, это меня он сейчас не очень любит, а ты иногда напоминаешь ему обо мне.

— А ты вообще разговаривала с ним с… с… той ночи?

— Нет. Думаю, ему нужно время, чтобы успокоиться.

Джесс пока не хотелось говорить Мауре, что Чарльз наверняка никогда не вернется домой, ей рановато об этом знать.

— Я просто подумала, что завтра суббота.

— Ну и что?

— Мы могли бы поехать в город, встретиться с папой, пообедать вместе, поговорить…

По голосу Мауры Джесс поняла, что дочка вот-вот опять расплачется.

— Не думаю, что это сейчас возможно, золотко.

— Но так нечестно! Мог бы по крайней мере хоть поговорить со мной!