Грехи юности

Сьюзен вытащила занозу из-под обгрызанного ногтя. В последнюю встречу с Лоренсом они с Марком провели всего несколько минут, но и в эти минуты им не о чем было говорить. Этого времени оказалось достаточно, чтобы Сьюзен почувствовала, насколько он ей противен. С годами он располнел, стал казаться ниже ростом и еще больше облысел. Сьюзен раздражало, что сын восхищается им, мать кудахчет над ним, а отец беседует с ним о делах с самым что ни на есть благоговейным выражением на лице. Сьюзен понимала, что ее ненависть к Лоренсу объясняется очень просто — на фоне преуспевающего бывшего мужа она выглядела обыкновенной неудачницей.

— Могли бы и меня спросить, хочу ли я его здесь видеть, — упрекнула она родителей.

— Разошлась с ним ты, а не мы, — отрезала мать. — Он приложил немало усилий, чтобы предприятие твоего отца процветало и давало хороший доход. Думаешь, мы могли бы жить без помощи Лоренса?

Сьюзен молча натянула черную футболку. Возразить было нечего. Она была уверена: самое худшее, что она совершила в своей жизни, — это то, что вышла замуж за человека, выбранного ее родителями, — за Лоренса Броски, восходящего гения легкой промышленности, протеже ее отца; самое лучшее — оставила его, забрав четырехлетнего сына. Лоренс вскоре познакомился с молоденькой еврейкой, которая смотрела на него зачарованно, и женился на ней. У них родились две пухленькие девочки-коротышки, темноглазые, черноволосые и страшно капризные. Однако Марк обожал отца.

Сьюзен снова взяла журнал, делая вид, что заинтересовалась какой-то статьей. В ее жизни мужчин было мало.

Одним из них был Берт Хайден — хороший друг, пытающийся стать чем-то большим. Время от времени они спали вместе, но Сьюзен оставалась равнодушной. Он был ей безразличен.

Ее родители обожали Лоренса. Поэтому она поддалась на их уговоры, искренне считая, что наступит день, когда она полюбит его.

Сьюзен смотрела в журнал, но не видела ни строчки — она была далеко отсюда. В свое время она безропотно подчинилась родителям и вышла замуж за Лоренса, считая себя обязанной сделать это ради них. После того как рассталась с Дэвидом. Сьюзен вновь отыскала глазами фотографию Теда Кеннеди.

Интересно, как сложилась бы ее жизнь, будь Бобби Кеннеди жив?

Была бы она счастлива? Неужели пуля наемного убийцы-одиночки искорежила и ее жизнь? Сьюзен перевела взгляд на землю. И дня не проходило, чтобы она не вспоминала о Дэвиде, о том, что было между ними, о том, от чего она так опрометчиво отказалась. Тед Кеннеди был молод в 1968 году. Талантливый, многообещающий… Они с Дэвидом тоже были молоды и полны надежд…

Сьюзен захлопнула журнал.

— Пойду в дом. — заявила она. — Хватит жариться на солнце, и так морщин полно.

— На обед у нас жареная печенка, — заметила Фрида, вытянув загорелые ноги с великолепным педикюром, — поможет настроиться на праздничный лад.

— Я не хочу есть, — бросила Сьюзен, поднимаясь с шезлонга.

Предстоящая встреча с Лоренсом всегда лишала ее аппетита.

— Лучший год для возобновления трудовых договоров трудно придумать, — хвастливо заявил Лоренс.

Обмакнув в мед огромный кусок халы, он принялся с жадностью ее жевать.

Сьюзен судорожно сжала бокал. «Господи, — взмолилась она, — дай мне силы пережить этот вечер и не убить его!»

— А почему, пап? — поинтересовался Марк.

— Спад производства, люди боятся потерять работу. — Он потянулся через весь стол к блюду с цыплятами. — Согласны на любые условия.

Отец рассказал Сьюзен о переговорах, закончившихся в прошлом месяце, а на вопрос о результатах обронил: «Успешно». Хвастовство мужа позволяло думать, что завершились они не просто успешно, но с большой выгодой для него.

Пристально вглядываясь в своего бывшего мужа, Сьюзен спросила:

— На что они согласились?

Сидевший на другом конце стола Джозеф откашлялся и жизнерадостно проговорил:

— Да что мы все о делах да о делах…

— Но мне это интересно, папа, — сказала Сьюзен, не сводя глаз с Лоренса. — В будущем завод перейдет к моему сыну.

— Да, правда, папа, — поддержал ее Марк. — Просвети нас.

Лоренс пристально посмотрел на отца. «Понятно, — подумала Сьюзен. — Видимо, получил огромную прибыль.

Так что оба знают мою реакцию».

— Они согласились на двухпроцентное повышение в год в течение трех лет, — ответил Лоренс.

— Необыкновенная щедрость… — поддела Сьюзен.

— Уволили мы всего лишь тысячу пятьсот рабочих, а могли бы больше.

— Но ведь людям нужно как-то жить, покупать каждый год одежду, а зимняя одежда стоит довольно дорого.

— Не переводи разговор на тему о безработице и бездомных, Сьюзен, — одернул ее Лоренс. — Я уверен, если бы спад производства произошел по моей вине, ты была бы просто счастлива.

Фрида кашлянула.

Джозеф поспешно отхлебнул вина.

Сьюзен спокойно притопнула ногой по холодному, выложенному плиткой полу.

— Послушай, — продолжал между тем Лоренс. — Мы же понятия не имеем, что нас всех ждет. Пока в Белом доме сидит твой приятель Клинтон, может случиться непредсказуемое.

— Билл Клинтон не мой приятель, а наш президент.

Лоренс фыркнул.

Сьюзен смотрела немигающим взглядом на розовое вино в своем бокале.