Грехи купидона

Я решительно качаю головой. Он не воспринимает происходящее всерьез. Он будет чувствовать себя таким виноватым, когда я упаду в обморок от потери крови.

– Нет. В меня словно вонзаются невидимые ножи. Я чувствую их. Я определенно умираю. Посмотри на всю эту кровь, Сил! Это ненормально!

Он прикусывает нижнюю губу, как будто на самом деле пытается сдержать смех. Я чуть не бью его по голове. Словно почувствовав мою ярость, он роется в кармане и достает подношение.

– Вот.

Я вздрагиваю.

– Всю коробку? – спрашиваю я, настороженно глядя на шоколадные конфеты.

Он никогда не позволяет мне съесть всю коробку. Всегда кормит по одной, иначе, говорит он, я превращусь в ненасытного стервятника и сожру все за несколько секунд. Он не ошибается.

– Ага. Целую коробку, – говорит он чересчур дружелюбно. – Тебе полегчает.

Я фыркаю.

– Пока я не умру, ты же это имеешь в виду.

На этот раз он позволяет улыбке вырваться наружу.

– Ты все равно не умрешь. Это просто месячные.

Я смотрю на него с сомнением.

– Не может этого быть. С женщинами же не так все происходит? То есть я видела женщин с тампонами и слышала около миллиона жалоб на месячные, пока работала на Земле, но это… это как-то чересчур. Я думаю, что-то не так. Ты уверен, что меня не отравили? Точно-точно уверен?

– Уверен, – говорит он, его карие глаза светятся весельем. – Я сам выпил чашку того чая, и со мной все в порядке.

– Может, просто моя чашка была отравлена, – замечаю я.

– Нет.

– Ты ведь не пытаешься просто успокоить меня, потому что я уже нахожусь буквально на смертном одре? – спрашиваю я, подозрительно глядя на него.

Он весь лучится.

– Не-а.

Я открываю коробку конфет и начинаю запихивать их в рот.

– Ну, тогда это отстой. Я имею в виду, люди всегда говорили, что месячные – это отстой, но я думала, что они просто драматизируют. Но нет. Это действительно хуже всего на свете. Такое ощущение, что из меня выжимают сок, как из лимона. Только вместо лимонада течет чертова кровь!

Силред слегка гримасничает, но в остальном благоразумно молчит.

– Если ты ошибаешься и я действительно отравилась и истекаю кровью, тебе будет паршиво, – говорю я ему.

Он смеется.

– Я не ошибаюсь.

– Откуда ты знаешь? Ну не может у этого быть естественной причины.

Он стучит по своему носу, и я краснею.

– О, боги, ты чувствуешь, как из меня течет кровь?

Он усмехается и потирает сзади шею.

– В этом нет ничего постыдного.

– Не нюхай меня, – требую я.

– Я ничего не могу с этим поделать.

Я сверкаю глазами. С покаянным видом он медленно поднимает руку и демонстративно затыкает нос.

Я киваю.

– Так-то лучше.

Еще одна судорога пронзает мое нутро, и я со стоном падаю обратно на кровать.

– Как женщины могут так сильно истекать кровью и не умирать? Да мы же чертовы воины, Сил.

Когда он ничего не отвечает, я поднимаю голову с подушки, чтобы посмотреть на него. Он быстро кивает.

– О. Да. Воины.

Кивнув в знак удовлетворения, я опускаюсь обратно и ем еще одну шоколадную конфету. Странно, но она действительно помогает.

– Продолжай подавать их мне, генфин, – говорю я ему.

– У меня все под контролем, – отвечает он. – Я позабочусь о тебе.

И он заботится. Потому что мой милый генфин всегда заботится обо мне. Даже когда я веду себя как вздорная, буйная, гормональная бестия.

Глава 44

Силред уходит позвать одну из служанок, чтобы та сменила постельное белье, а когда возвращается, то помогает мне принять ванну. Я смываю кровь и позволяю горячей воде успокоить мой измученный спазмами живот, а потом появляется Мосси и заворачивает мой низ, как мумию. В моем белье столько слоев ткани, что я уверена, оно удерживает жидкость лучше, чем плотина Гувера[8].

Весь остаток дня Силред кормит меня, растирает мне ноги и рассказывает истории о том, что они делали, пока меня не было.

Несмотря на мое ворчливое настроение, он помогает мне почувствовать себя лучше. Эверта нет до вечера, но когда он возвращается, то, принюхавшись, понимает, в каком я состоянии. С Ронаком за спиной, он с опаской подходит ко мне.

Я смотрю на него коршуном.

– Хм. Вот он. Моя пара, – говорю я фальшиво бодрым тоном. – Тот самый, который весь день бродил непонятно где. Пока я была здесь. Истекая кровью.

Он останавливается, когда я начинаю сверкать глазами.

– Ты знаешь, что в мире фейри еще нет тампонов? Здесь их нет, Эверт. Что означает, что моя вагина была мумифицирована. Мумифицирована, – повторяю я, чтобы донести свою мысль до всех. – А тебя не было. Наверное, наслаждался жизнью. Общался. Гулял, и приятный ветерок касался твоего паха. Улыбался людям и заставлял женщин фантазировать о том, как они будут облизывать твои ямочки, а твоя щетина будет царапать их не покрытые кровью бедра.

Боже, даже я знаю, что веду себя как стерва. Как будто вся моя доброта и разум вытекли вместе с кровью, но я не могу остановиться.

Эверт подходит ко мне, как к дикой львице.

– Привет, Чесака.

Я вскидываю бровь.

– Привет? Я сижу здесь, моя матка пытается выйти из моего тела, а ты просто заходишь и говоришь: «Привет»?