Грехи людские

Румянец едва заметно окрасил ее щеки.

– Я просто думала, очень ли Сингапур отличается от Гонконга, – поспешила она ответить, не отрывая взгляда от рыбного косяка.

– Думаю, что не слишком. Это тоже Юго-Восточная Азия. Такая же смесь рас, языков, та же жара и те же запахи. Сладкие пряности, сушеная рыба, щитовник. Запахи тропиков. Их чувствуешь даже на корабле.

– Я думаю, мне будет интересно посмотреть, – горячо сказала она. В ответ Адам приподнял бровь. – Может, мы сумеем побывать в Джохоре или Куала-Лумпуре?

– Кажется, в тебе проснулась путешественница, – с некоторым изумлением произнес Адам. – А как же быть с Ли Пи и с уроками музыки?

Очередная рыбина выпрыгнула из моря и тотчас же нырнула, но Элизабет еще некоторое время смотрела туда, где она исчезла.

– Ли Пи никуда из Гонконга не денется. Когда вернемся, он будет на месте, – беспечно произнесла она, хотя в глубине души беззаботности не испытывала. Чтобы освободиться от Рифа, ей пришлось пожертвовать занятиями с Ли Пи. Но даже и сейчас при мысли о том, какую дорогую цену ей пришлось заплатить, Элизабет испытывала сильную боль.

– Пойдем в бар, выпьем чего-нибудь, – предложила она, резко обернувшись к Адаму и стараясь, чтобы он не разглядел выражения ее глаз.

В баре только и разговоров было что о войне. Адам обсуждал со своими новыми знакомыми известие о сдаче немцам Варшавы, и Элизабет понемногу успокоилась и восстановила свое душевное равновесие. Когда разговор перекинулся на Америку и ее планы устраниться от военного конфликта, который вовсю разгорался в Европе, Элизабет уже полностью овладела собой. Она не будет думать о Ли Пи. И о Рифе. Все ее мысли будут об Адаме, этом удивительном человеке. Она будет думать лишь о том, как он любит ее и как нуждается в ней. И вообще о том, как ей повезло с мужем.

– Немного грязновато после Гонконга, не так ли? – спросил Адам, попыхивая трубкой. Судно приближалось к сингапурскому рейду.

– Во всяком случае, не так живописно, – согласилась стоявшая рядом с ним Элизабет. Ее лицо ласкал прохладный морской бриз.

Не было величественных гор, поднимающихся из моря, никаких серо-серебристых скал. В далеком колышущемся мареве, которое даже на расстоянии казалось раскаленным, взглядам путешественников открылся Сингапур, выглядевший вполне заурядно: пакгаузы, лишенные малейшего налета романтики, и несколько сверкавших на солнце нефтехранилищ слева, а справа – заросли кокосовых пальм и множество мачт сампанов и джонок.

– Единственное различие – в пейзаже, – с усмешкой сказал Адам час спустя, помогая Элизабет сойти по трапу. – Ты только послушай, какой шум и гам! Почище, чем в Виктории.

Порт кишмя кишел кули. Они что-то разгружали и нагружали; их крики и гомон казались поначалу оглушительными, но в шуме их голосов непостижимо выделялись и восклицания китайцев-надсмотрщиков. Добавляли гама и уличные разносчики, наперебой предлагавшие прибывшим пассажирам свои товары. Корабль окружило множество мелких суденышек, пришедших с Бали, Явы и Целебеса. В воздухе стоял неповторимый аромат, который смешивался с запахами реки и испарениями болот, протянувшихся по ее берегам.

– Господи, ну и жарища! – сказал Адам, вытирая шею носовым платком. Они сошли на причал. – Мне казалось, что в Гонконге я вполне притерпелся к здешнему климату, но тут вообще что-то ужасное.

Элизабет улыбнулась. В белом льняном платье она выглядела исключительно свежей и стройной. Широкополая соломенная шляпа надежно защищала ее лицо от палящего солнца. На душе у нее было легко. Гонконг остался далеко позади, и она решила, что ни за какие коврижки не вернется туда, пока не почувствует, что благополучию ее брака ничто не угрожает. Оставив Ли Пи и Рифа в Гонконге, она принесла едва ли не самую главную жертву, на какую была способна. Но тем не менее она выдержала испытание, и сейчас, стоя на многолюдном причале, Элизабет втайне радовалась тому, что из долгой изнурительной борьбы сумела выйти победительницей.

– Куда теперь? – спросила она, взяв Адама под руку, а кули в своих черных робах уже несли их багаж.

– Разберемся. – Адам понемногу убеждался, что их путешествие было в конце концов неплохой затеей. Определенно было нечто волнующее в новом, незнакомом городе. И кроме того, чутье подсказывало Адаму, что Сингапур окажется интереснее и экзотичнее Гонконга.

Элизабет старалась не отставать от мужа. Она крепко держала его за руку, не обращая никакого внимания на мужские взгляды. А тут было много мужей, встречавших своих жен, и бизнесменов, ожидавших прибытия своих коллег.

– Мне определенно здесь понравится, – заявила Элизабет, и ее глаза впервые за последние недели сверкнули неподдельным интересом. Затем она перевела взгляд с Адама на ворота порта, за которыми сразу же начиналась городская автострада. Внезапно ее лицо побледнело, а рука машинально сжала локоть мужа.