Грехи людские

– Ребенок умер, Элизабет, – мягко произнесла она. – Мне очень жаль, дорогая, но это так. Мне, право, очень жаль...

Элизабет протяжно застонала и все вспомнила. Она резко отвернулась от Элен, и слезы потекли ручьем по ее лицу.

В клинике Элизабет тотчас же отправили в отделение для рожениц, где громко кричали новорожденные. Один из санитаров куда-то унес корзину с мертвым ребенком, словно его не было и в помине.

– А теперь я вынуждена попросить вас покинуть больницу, – обратилась к Элен медсестра. – Врачи займутся миссис Гарланд, ее уже ждут для осмотра, так что можете не волноваться.

Элен неохотно выпустила руку Элизабет.

– Видишь, Элизабет, мне велят уходить. Но я буду рядом в коридоре.

С тех пор как они обменялись парой слов в «скорой», Элизабет старалась не смотреть в глаза Элен. Сейчас она медленно повернула голову. Ее лицо было мертвенно-бледным, глаза потемнели от горя.

– Хочу, чтобы Риф был рядом, – сказала она. Элен почувствовала, как слезы застилают ей глаза.

– Я сделаю все, чтобы он приехал как можно скорее, – глухим голосом произнесла она, стараясь не расплакаться. И угораздило же его именно сейчас уехать в Сингапур! Мей Лин сказала, что его можно поймать в отеле «Рэффлз», но смешно надеяться, что он будет безвылазно сидеть у себя в номере. Дела вынудили его поехать в Сингапур, и он наверняка отправится на свою каучуковую плантацию. А это значит, что может пройти немало дней, прежде чем удастся с ним связаться. Может, целая неделя, даже больше.

Связаться с Сингапуром прямо отсюда, из больницы, по международному телефону казалось ей сущим безумием. Элен даже и не пыталась отважиться на такое. Вместо этого она позвонила Алистеру и вкратце рассказала о том, что произошло. Именно ему Элен поручила связаться с «Рэффлз» во что бы то ни стало. Потом она набрала номер Адама.

Адам немедленно выехал в больницу. Он подрезал в саду розы, когда раздался звонок Элен. Так, с секатором в кармане домашней куртки, он и подошел к телефону. С секатором же и срезанной розой он бросился в больницу и почти бежал по коридору к палате Элизабет.

– Сожалею, но миссис Гарланд сейчас отдыхает и в ближайшие сутки посетителей к ней пускать не велено, – решительно заявила дежурная медсестра.

– Чушь! – воскликнул Адам. Он так разволновался, что даже позабыл о приличиях. – Я ведь не кто-нибудь, а ее муж. И я хочу видеть ее. Немедленно!

– А... Тогда разумеется... Извините, мистер Гарланд, – сказала сестра, вспыхнув. Старшая сестра дала ей понять, что супруг миссис Гарланд сейчас находится в Сингапуре и что с ним пока еще не удалось связаться. – Извините, – повторила она, – я не поняла, кто вы. Можете побыть у нее пять минут. Но ни секундой больше, прошу вас. Время посещений закончилось час назад. Через десять минут придет ночная смена. Прошу вас, вот сюда...

Адам прошел в слабо освещенную палату. Жалость, гнев и надежда боролись сейчас в его душе. Жалость победила, ведь это самое непосредственное чувство. Он отлично знал, как Бет хотелось иметь ребенка. Понимал, что к своей беременности она относилась с необыкновенным трепетом. И вот все, через что она прошла, оказалось напрасно.

Его гнев был обращен на Эллиота. Как этот человек посмел оставить Бет в самом конце беременности?! Элен сказала, что Эллиот в Сингапуре, поехал туда по делам. Адам очень сомневался, что именно по делам. Он слышал сплетни об Алюте, малайке, с которой Эллиот крутил роман на виду у всего острова. Алюта, как говорили, уехала из Гонконга именно в Сингапур. И Адам мог предположить, что заставило Рифа Эллиота помчаться туда же. Во всяком случае, исключить такую возможность он не мог. Пусть даже не к Алюте, а к другой женщине. Эллиот никогда не отличался верностью своим любовницам, даже жене, не говоря уже о многочисленных подружках. И теперь, без сомнения, изменял и Бет.

На скуле Адама нервно заиграл желвак. Ну ничего, теперь Бет узнает Эллиота как следует! Узнает, какой он негодяй! Негодяй, не способный на сильные чувства по отношению к кому бы то ни было! Как только она окрепнет и можно будет вести речь о выписке, он увезет Элизабет домой, чтобы она смогла окончательно поправиться. Они поедут в Австралию, или Новую Зеландию, или, может, даже в Америку. Надежда воскресла в душе Адама. Когда Бет так нуждалась в Эллиоте, того рядом не было. Зато он, Адам, оказался возле нее. Так оно было, так будет и впредь.

– О, дорогая, я очень сожалею! – глухо произнес он, склонившись над Элизабет. Пораженный ее бледностью и изможденным видом, он нежно поцеловал ее в лоб. – Мне так жаль...

Элизабет прикрыла глаза, стараясь собраться с силами. Как характерно для Адама: в его голосе не чувствовалось ни малейшего злорадства, при всем том, что потерянный ребенок и развел их. Его чувство к ней было искренним и глубоким. Его щедрая, исполненная сочувствия душа была попросту не способна на меньшее. Но Элизабет были сейчас совершенно не нужны его сочувствие и любовь. Ей был нужен Риф, а он находился очень далеко, неизвестно даже, через сколько часов или, может, дней он сумеет вернуться.