Грехи людские

И быстро, чтобы он не успел удержать ее, Элизабет отвернулась и бросилась к своему автомобилю. Не оглядываясь, она открыла дверцу, дрожащей рукой сунула ключ в замок зажигания, выжала сцепление и педаль газа.

Риф даже не пытался остановить ее. Она была на грани нервного срыва, и он понимал, что ничего не добьется, если будет и дальше на нее давить. Нужно время, чтобы она успокоилась и хорошенько обдумала все, что сегодня произошло. Нужно время, чтобы она сумела разобраться в своих чувствах, подумала о будущем. Чтобы поняла, что ее будущее связано с ним, а не с Адамом Гарландом.

Элизабет быстро ехала по вечерней Пикроуд. Справа от нее причудливо мерцали огни Виктории, слева возвышалась темная громада горы. Было уже почти семь вечера. Стало быть, ее не было дома пять часов. Она пыталась вспомнить, не приглашены ли они с Адамом куда-нибудь на ужин, не ждут ли сами гостей. Пыталась, но ничего сейчас не припоминала. Она все еще ощущала на своем теле горячие руки Рифа, вспоминала, как он гладил ее бедра, чувствовала вкус его губ, его сильное и умелое тело. Она никогда прежде не думала о дом, что занятие любовью – такое неистовство и вместе с тем такая радость и удовольствие. Элизабет свернула с автострады на дорогу к своему дому. И опять вспомнила, как нежно он проводил пальцем по ее щеке и целовал тоже нежно, с такой любовью, что у нее дух захватывало. Элизабет почувствовала, что ее мелко трясет. Нет ничего проще, чем позабыть все, что было у них с Адамом, наплевать на все и сделаться любовницей Рифа. Это просто, но она не может поступить так дурно.

Она с ходу въехала в гараж. «Райли» Адама уже был там. Сумка с клюшками для гольфа все еще стояла на сиденье. Она взглянула на свое отражение в зеркале заднего вида. Ее волосы были в беспорядке разбросаны по плечам. Косметика стерлась с лица, одежда имела черт знает какой вид. Она вылезла из машины и захлопнула дверцу. Ей нельзя показаться такой Адаму. Он еще подумает, будто она заболела или с ней что-то случилось. Элизабет тихонько пошла через черный ход.

– Мистер Гарланд ожидать на ужин вас, миссис Гарланд, – сказал слуга Чан, с некоторым изумлением разглядывая хозяйку.

Элизабет прошла через кухню и быстро поднялась по лестнице.

– Не говори пока, что я вернулась. Я сама скажу мужу, – заявила она, и на лице слуги изумление сменилось полным недоумением.

– Могу чем-нибудь вам помочь, мисси? – поинтересовалась у нее Мей Лин, поспешив за хозяйкой в спальню.

– Напусти горячей воды в ванну, Мей Лин, приготовь свежее белье и платье, – сказала Элизабет. Ее сердце отчаянно колотилось: что, если Адам все-таки услышал, как она вернулась домой? Что, если он выйдет сейчас и заметит, в каком она виде? Нужно поскорее принять ванну и переодеться.

– Мистер Гарланд очень беспокоился, – сказала Мей Лин, наливая в ванну одеколон.

Элизабет поспешно освобождалась от одежды.

– Мне кажется, у него плохие известия.

Элизабет залезла в ванну и взяла шампунь от «Элизабет Арден». Скорее всего новости касаются положения дел в его компании. В последнее время Адам подолгу засиживался в офисе фирмы, и Элизабет была в курсе, что он собирался встретиться с Леем Стаффордом перед игрой в гольф. Она ожесточенно намыливала голову. Какие бы у него ни были новости, едва ли они хуже того, что случилось. Увидев ее, он наверняка бы почувствовал, что она влюбилась в Рифа Эллиота и намерена прожить с ним остаток своей жизни.

Насухо вытерев волосы, она вышла из ванной, завернувшись в полотенце. На руках у нее были синяки там, где Риф держал ее, когда она заявила, что не собирается уходить от Адама.

– Нет, только не с коротким рукавом, – сказала она Мей Лин, которая поспешила разложить перед Элизабет нижнее белье. – Принеси голубое шелковое с длинными рукавами.

Она уложила волосы в гладкую прическу и скрепила ее заколкой из слоновой кости. Шелк голубого элегантного платья нежно ласкал кожу. Элизабет обула кожаные с тонкими ремешками и на высоком каблуке босоножки, слегка надушилась и оглядела себя в зеркале: нет, на женщину, только что изменившую мужу, она не похожа. Во всяком случае, внешне ничто в ней не говорило об измене. Волосы, глаза, кожа оставались такими же, как и прежде. Другое дело, что в ее душе произошел переворот. Она была уже не той женщиной, которая несколько часов назад уехала из дома. Еще утром ее можно было назвать девственницей в моральном смысле, но теперь она утратила свою невинность.

Адам на веранде просматривал «Гонконг тайме». Рядом на столике стоял бокал с виски. При ее приближении Адам повернул голову. Его обычная улыбка исчезла, лицо было мрачным.

– Привет, дорогой! Извини, что задержалась, – сказала она, обнимая мужа за шею и привычно целуя его в лоб. – Поехала немного покататься и совершенно забыла о времени.

Адам медленно поднялся и обнял жену.

– И все-таки это произошло, – сказал он, и глубокие морщины прорезали уголки его рта. – Сегодня передали в новостях.