Грехи наши тяжкие

– Нет! – буркнул он и густо покраснел. К счастью, окружающая полумгла была куда гуще его румянца. Хотя какая разница! Ясно же, что не мог не покраснеть.

– Нет, ты ненормальная… – безнадёжно вымолвил он. – Ты же меня совсем не знаешь…

– Знаю… – нежным эхом прозвучало в ответ.

– А вдруг я импотент? – пустил он в ход последний козырь.

– Ну, это легко проверить… – утешила она. Не сводя с него влюблённых глаз, воздела руку, словно бы желая поправить прядь за ушком, и умудрённый жизнью официант вложил в её пальцы ключ от номера. Очевидно, кроме ресторана, здесь имелась ещё и гостиница.

Волгоград – Бакалда – Волгоград

2006–2015

Прошка с большой буквы

Глава 1,

в которой рассказывается о том, чем грядушки отличаются от грядушечников и каким образом Прохор стал старостой класса

– Ой! – Мамка вскочила, едва не скинув со стола клавиатуру, и кинулась на кухню, откуда давно уже тянуло чем-то палёным. – А ты чего сидишь молчишь? – досталось и мне мимоходом. – Нюх отшибло?

– У меня насморк, – буркнул я.

Отложил мамкин планшет, встал, подошёл к монитору, поглядел, что пишут. Имею право: компьютер – мой, аккаунт – мой. И с кем же это она тут сцепилась? Ага… С каким-то Будильником.

Будильник: С точки зрения будущего, Вы давно мертвы.

Прошка: А Вы, с точки зрения настоящего, даже и не жили.

Будильник: С кем же Вы тогда сейчас спорите? С воображением со своим?

Прошка: Такое вот у меня больное воображение.

Будильник: А другого у Вас и быть не может.

Прошка: О как! Опускаетесь до неприкрытого хамства? Хотя чего ещё ждать от грядушки!

Будильник: Уважаемый Прошка, не выкручивайтесь. Вы спорите со мной. Стало быть, я существую.

Прошка: Не факт.

Будильник: А что?

(минутная пауза)

Будильник: Вы озадачены?

Ну да, озадачена! Просто на этом самом месте мамка почуяла гарь и кинулась к плите. Запах палёного усилился, в кухне громыхало, оглушительно шипело, временами слышались ругачки. Ох, вернётся – выпишет чертей этому самому Будильнику.

Кстати, по-моему, никакой он не грядушка – так, грядушечник. Да и мамка, ясен хрон, не Прошка. Прошка – это я.

В кухне грохнуло напоследок, и мамка ворвалась в комнату. На щеке сажа, в руке тряпка. Кинула тряпку на пол и, смахнув меня с дороги, плюхнулась на стул перед монитором. Затрещали клавиши. Я заглянул через мамкино плечо, прочёл:

Прошка: Да ты не только грядушка, ты ещё и дегенерат клинический!

– Мам, – позвал я. – Можно я пойду погуляю?

В ответ – досадливое мычание и треск клавиатуры.

Значит, можно.

* * *

Странно, я ведь застал времена, когда грядушкой называлась спинка кровати. Теперь так не говорят: спинка и только спинка. Чтобы мебель не обижать.

Было мне тогда года четыре. Помню, посадил меня папка на плечи и понёс на митинг. Сижу выше всех – весело, страшно. Толпа, плакаты, динамики ухают. Вокруг огромные взрослые головы – как разинут пасти, как гаркнут: «Смерть грядушкам!»

Думаю: на чём же я теперь спать буду? Прямо на пол матрасик положат? А что, думаю, прикольно…

Вернулись домой – первым делом полировку на обеих своих грядушках гвоздиком исцарапал. Отругали, даже в угол поставили. Спрашивают: рехнулся ты, что ли? Стою в слезах, растерянный, испуганный, и трясущимися губёнками лепечу: «Смерть грядушкам…»

Рассмеялись, простили. «Дурачок, – говорят, – ничего ты не понял. Дяденьку из будущего поймали. Он к нам на машине времени проник. А они там, в будущем, плохие. Они нас работать на себя заставляют, чтобы им лучше жилось…»

А мамка ещё пошутила: «Не зря мы тебя, выходит, Прохором назвали…»

По-моему, зря. В школе мне из-за этого оценки по поведению то и дело снижали. Окликнет кто-нибудь: «Эй, Прошка!» Я в ответ: «Что, Грядушка?» Тот: «Ты кого грядушкой назвал?!» Ну и драка…

Наконец учителке это надоело, оставила нас после уроков – всем влетело, и мне тоже.

«Как ты смеешь, – кричит, – стесняться своего имени? В нём отзвук нашего славного прошлого! И вы тоже хороши! Вы с кем ряды смыкаете? Сами-то вы кто? Тоже прошки! Все мы прошки! Только он с большой буквы пишется, а мы с маленькой…»

Призадумались, зауважали. Да и сам себя зауважал. Тем более выбрали меня после этого старостой класса – за то, что с большой буквы пишусь.

Хорошие были времена: учиться некогда, каждый день что-то новенькое. Будущее время глагола отменить хотели. Я уже и страничку из учебника вырвал, а они взяли и раздумали.