Грехи наши тяжкие

– Да никуда он с территории не денется!..

И нырь в заросли!

– Слышь, – говорю, – Петьк! Вроде сбежал кто-то у них… Удирать надо! А то ещё загребут вместо него…

– Думаешь, мы на больных похожи?

– На свидетелей мы похожи!

Перепрыгнули через кусты, ушли в зелёнку. Перебежками от дерева к дереву добрались до изнанки какого-то плаката, присели, прислушались. А вокруг беготня, сучья хрустят, листва шуршит, санитары перекликаются.

– Знаешь, что… – зловеще сипит Петька мне в ухо. – Никакой это не госпиталь. Это тюрьма такая засекреченная. Здесь захваченных грядушек держат. А один взял и сбежал…

– Ага! – говорю. – Грядушек! Мундыч, по-твоему, грядушка? Герундий – грядушка?

– Мундыча сюда для опознания привезли, – упирается Петька. – Шпиона ихнего опознать. Он же после стажировки своей всех грядушек в лицо знает. А Герундий тут за старшего, точно говорю!

Кто-то пробухал ножищами по аллее, остановился напротив плаката, за которым мы прятались, а в следующий миг из-за кромки щита выглянуло беспощадное рыло огромного санитара.

– В пижаме не видели? – отрывисто спросил он. – Тощий такой, потасканный…

Мы с Петькой съёжились, помотали головами, и сгинул санитар, не тронул.

– Давай к воротам пробираться, – предложил я.

Отлепились мы от щита, начали пробираться к воротам. Почти уже миновали густую плакучую иву с листьями до земли, как вдруг из её нутра послышался сдавленный шёпот:

– Прошка…

Чуть не подпрыгнули, обернулись. Ивовые плети раздвинулись, и увидели мы нашего Мундыча, тощего, потасканного и в пижаме. А глаза – как у маньяка.

– Тише… – шикнул он, видя, что мы уже открыли рты для приветствия. – Пиво с собой?

Петька судорожно сунул руку в сумку и достал металлическую банку.

– Вскрой… – хрипло выдохнул Мундыч.

Сам бы он, пожалуй, не смог – руки тряслись. Припал к банке и не отрывался, пока не осушил. Уронил опустевшую ёмкость, перевёл дух.

– Раньше чего не приходили?

– Как не приходили? Приходили! И пиво приносили…

– Кому отдали?

– Герундию Петровичу…

– Нашли кому!

– А он что, не передал?

– Садюги! – вместо ответа не то пожаловался, не то похвастался беглый Мундыч. – К койке привязали, прикинь! Вот манеру взяли: чуть накроет – к койке привязывать… Слышь, я от них чуть с койкой не ушёл…

Вон, значит, что… Значит, всё-таки его здесь от запоя лечили… Шума вокруг стало поменьше, беготня и крики сместились в сторону ворот.

– Вот возьму сейчас и выдам! – пригрозил невменяемый Мундыч.

– Что выдашь? – не понял я.

– Всё выдам!

– Кому?

– Вам!

Мы с Петькой переглянулись. Боязно стало. А ну как вправду такое разгласит, что нас после этого тоже под врачебный надзор упрячут!

Поблизости затрещали кусты – и опытный ветеран хроноразведки снова нырнул в листву. Выждал, пока запоздалый преследователь убежит подальше, высунулся, поманил подойти вплотную.

– Значит, так… – лихорадочно зашептал он. – Никакой оттепели не было, и никто меня в будущее не отправлял…

Честно говоря, остались мы с Петькой разочарованы: ждали чего пострашнее.

– А как же… ты же сам рассказывал…

– Это я вам дезинформацию гнал…

– Зачем?

– По долгу службы.

– Всё сам придумал?!

– Ну да сам! У нас там отдел специальный сидит, будущее сочиняет…

– То есть ты грядушек и не видел даже… – разочарованно тянет Петька.

– Да их никто никогда не видел…

А вот после таких слов мы и впрямь одурели малость.

– Как это никто?! Да я сам по телевизору…

– То-то и оно, что по телевизору, – презрительно скривясь, говорит Мундыч. – На то он и телевизор…

– Нет, погоди! Но машины-то времени…

– Нет никаких машин времени. Нет, не было и не будет! Пропаганда одна…

– Чья?!

– Наша! Чтобы народ от рук не отбивался! Знаешь, как Наполеон говорил? «Кто не хочет кормить свою армию, будет кормить чужую!» Вот и мы тоже… Кто не хочет сидеть в родной тюрьме, будет сидеть во вражеской! Кто не хочет, чтобы его расстреляли свои, будет расстрелян оккупантами!..

– Нет, но… придумывать-то зачем? За границей вон настоящих врагов полно!

– Так в том-то и штука! С настоящим врагом хлопот не оберёшься! А с придуманным как хочешь, так и воюй…

– А как же… если нет грядушек… почему тогда заводы остановлены?

– Нормальная коррупция… сами остановились… Надо ж это было как-то оправдать! Ну и вот…

У меня чуть крыша не съехала. Еле на место вернул.

– Слышь! – говорю. – Мундыч! Ну ладно. Грядушек придумали. Но грядушечники-то – есть?

– А как же! – говорит. – Чего-чего, а уж этого добра у нас…

– Откуда ж они тогда взялись?!

– Из воздуха! Сам, что ли, не знаешь, откуда пятая колонна берётся? У тебя вон у самого папка грядушечник… Оттуда и взялись!

Снова зашуршало, захрустело – и Мундыч поспешно подался в своё лиственное укрытие. Однако было поздно.

– Вот он! – раздался вопль. – Держи его!

На поляну ворвались трое в белых халатах и кинулись к иве. Беглец выскочил, метнулся прочь, но куда там! Два санитара мигом перехватили его и, обездвижив, повлекли в сторону реабилитационного корпуса. Третий повернулся к нам.

– Говорил о чём-нибудь? – с подозрением спросил он.

– Н-нет… – испуганно отозвался Петька. – Так, бред какой-то нёс… Пиво отобрал…