Грехи отцов

Юрка уверенно и ровно держал «стечкина», руки у Павлова не дрожали, ствол не водило по сторонам, а дуло смотрело Орехову в лицо. Негромко щелкнул предохранитель, Влад глянул на Егора так, точно искал у него защиты, перевел взгляд на Юрку, шутливо поднял руки и улыбнулся дрожащими губами:

– Погоди, мы все решим с тобой, я подумаю, что можно сделать. Брось оружие, мы поговорим и все обсудим. Я ж все помню, Юрка, я ничего не забыл…

И тут грохнул выстрел, пуля прошила Орехову левую скулу, пробила кость, Влад пошатнулся и непонятно как удержался на ногах и почему-то не орал, а лишь прижимал ладонь к ране. Охрана летела к нему со всех ног, Чурсин то ли кашлял, то ли хохотал, по губам у него текла кровь, Вика высунулась из салона, но Егор впихнул ее обратно.

– Юрка, не смей… Ты что творишь? – орал Егор, а Павлов его и не слышал. Выпрямился, перевел ствол правее и выстрелил два раза, в грудь Орехову и в голову, и попал, попал, как в мишень, будто в тире палил, а не по живому человеку. Влад дернулся, точно его за нитки подвесили, невидяще посмотрел на Егора и повалился на бок, в грязную лужу, и темная вода постепенно становилась багровой.

– Юрка… – Егор даже пальцем шевельнуть не мог, Вика через окно смотрела на убитого Орехова, прикусив костяшку пальца, блондинистый охранник сунулся было к Владу, но отпрыгнул назад – Юрка держал парней на прицеле. Те послушно отступили, держа руки на виду, а Влад не шевелился. Юрка отшвырнул пистолет, повернул голову, и Егор поймал на себе его взгляд безумца – зрачки расширены, белки в красных прожилках.

– Вот и все, – проговорил Юрка, – все кончилось. Я тебе говорил, а ты не верил. Все, Егор, больше не увидимся.

Он плюхнулся за руль, внедорожник развернулся и покатил под горку, набирая скорость. Вика оглянулась на Егора и схватила Юрку за волосы, что-то крикнула пронзительно, но Егор не расслышал. Машина вильнула вправо-влево, но скорость нарастала, внедорожник мотался, как лодка в шторм, но все набирал и набирал скорость, и гнал к недостроенному мосту.

«Убью Орехова и с собой покончу, все равно мне не жить». Егор разом ослеп и оглох, время остановилось, сделалось вязким, как смола, звуки стали долгими, предметы потеряли контуры и краски. Слева промелькнуло что-то черное, узкое, обдало жаром и грязной водой, но Егор не шелохнулся: внедорожник был уже на мосту. Его бросало по сторонам, он чудом ушел от самосвала, что врезался-таки в ограждение, вылетел на встречную полосу, там разминулся с опорой освещения и погнал дальше по пустой, как взлетная полоса, дороге.

– Вика… – Голос сел, крик не получился, в горло точно песка сыпанули. Егор побежал было к мосту, но подкосились ноги, он брел, точно паралитик, орал что-то. На мосту показалась «бэха», она щукой летела следом и уже нагоняла вихлявший по полосе внедорожник, приноравливалась, как бы его подрезать, совалась по сторонам, искала лазейку. Внедорожник сильно мотнуло, он пошел боком, развернулся по инерции, задними колесами повис над бездной и убийственно-медленно рухнул вниз. Мелькнул черной полосой и пропал, и тут время рвануло вперед, понеслось со свистом, но это визжали покрышки – на мосту тормозила «бэха». Она вкопалась в полотно, клюнула носом и развернулась вокруг своей оси, едва не задев задними колесами бордюр ограждения у края недостроенной полосы, рванула обратно и резко остановилась, из нее выскочили трое. Раздались голоса, крики, Егор увидел бежавших к краю моста людей, они столпились над обрывом, смотрели вниз и вдруг дружно бросились прочь. Снизу поднялся столб пламени, но моментально опал, потом долго ничего не происходило, потом из-под моста потянулся черный дым.

Егор отвернулся и увидел рядом Чурсина – тот привалился спиной к сваленным кое-как бетонным плитам и с жалостью глядел на Егора.

– Прости, – сказал Федерат, – кто ж знал, что так обернется… Красивая девушка, жалко. Прости меня…

Егор отвернулся, поглядел по сторонам в шальной, последней надежде – может, показалось? Может, Вика не уехала, может, успела выскочить из машины? Но никого не было, неподалеку лежал мертвый Влад, над лужей кружились мухи. А рядом, присыпанный песком, валялся «стечкин». Егор подошел, поднял оружие, проверил магазин – там не хватало трех патронов. Он передернул затвор, негромко лязгнул досланный в патрон патронник, сжал неудобную широкую рукоять в ладони, подошел к Чурсину. Тот не шелохнулся, глянул на оружие, на Егора, закрыл глаза и зашептал что-то невнятное, потом зашелся в кашле.

– Отомстить хотел, – тихо сказал ему Егор, – отомстил, поздравляю. И отцу моему, и мне, и Вике, и Юрке, и Владу – всем нам отомстил. А сейчас я тебе грехи отпущу, умрешь праведником.

Федерат кивнул, сполз на песок и поднял голову, по губам у него текла кровь.