Грехи отцов наших и другие рассказы

Терминал Дэвида пропел трезвучие, и сердце у него забилось, но оказалось – просто автоматическая система оповещений нижнего университета прислала расписание на следующую неделю. Дэвид равнодушно просмотрел. Никаких неожиданностей. Со своей работой он как-нибудь уложится. Убрав звук, он переключился обратно к сообщению Лили – просто чтобы увидеть ее лицо, движение ее плеч. Она снова облизнула губы, опустила и подняла глаза. В памяти он услышал ее голос. Не по этому сообщению, а вчерашний – последнее, что она сказала в ночь аварии на «трубе». «Думала, ты зайдешь поиграть, и ошиблась».

О господи! Она думала о сексе с ним? А Хатч не рассердится? Или Хатч для того и отослал их вместе? Ради того все и затевалось? Унижение смешалось у него в крови с трудно сдерживаемым эротическим возбуждением, и карри показался совсем безвкусным. Надо найти Лили. Завтра, если она не даст о себе знать, он поедет в Иннис-Шэллоус. Поспрашивает там. Кто-нибудь ее да знает. Обработку данных можно отложить на денек. Или поручить Стефану. Как-никак, парень ему должен…

– Ну, детка, – сказал, заходя к нему, отец. Дэвид перевернул терминал вниз экраном. – Уже поздно, а мне завтра на работу.

– Мне тоже, – ответил Дэвид.

– Не засиживайся допоздна.

– Хорошо.

Отец пожал ему плечо и тотчас убрал руку. Дэвид доел последние крошки карри и запил холодной водой. Тетя Бобби в гостиной сменила программу на мониторе. Маленькая темнокожая старушенция в оранжевом сари, склонившись к интервьюеру, с вежливым презрением на лице выслушивала его вопрос. Тетя Бобби выдавила ядовитый смешок и отключила экран.

Она прошла в кухню, массируя себе левый бицепс правой рукой и морщась. Она вообще-то была ненамного крупнее отца, зато гораздо сильнее и от этого носила свой вес так, как носила. Дэвид стал вспоминать, убивала ли она кого-нибудь. Вроде бы кто-то рассказывал, как она кого-то убила, но он тогда плохо слушал. Она опустила глаза – может быть, на его перевернутый терминал. Улыбка ее показалась Дэвиду едва ли не жалобной – очень странно. Она прислонилась к раковине и принялась растягивать кисти, сцепив пальцы и напрягая запястья.

– Ты скалолазанием не занимался? – спросила она.

Дэвид, подняв на нее глаза, передернул плечами.

– Я в твоем возрасте все время лазала, – сказала она. – Брала дышалку и пару приятелей. Выбирались на поверхность – или вниз лезли. Пару раз до распределения я спускалась в пещеру Великана. Без страховки. И воздуха в баллоне брали ровно столько, чтобы хватило добраться и вернуться к ближайшему ходу. Вся штука была в том, чтобы насколько можно облегчить вес. Самый тонкий костюм. Ни веревок, ни крючьев. Раз я пережидала бурю на полкилометра над землей, забив кулак в трещину, чтобы не унесло. Слышала только, как песок скребет по шлему, а ребята орут, чтобы я выбиралась оттуда.

– Жуть, – равнодушно произнес Дэвид. Она не заметила сарказма – или не пожелала заметить.

– Это было здорово. Одна из лучших моих вылазок. Хотя твой дед этого не одобрял. Единственный раз, когда он назвал меня дурой.

Дэвид налил себе еще стакан воды и выпил. Ему было трудно это представить. Папин-пап всех и за все хвалил. Доходило до того, что его похвалы уже ничего не значили. Дэвид не мог представить деда настолько рассерженным. Отец, когда злился на папин-папа, иногда звал его «старшим сержантом». Дэвиду показалось, будто тетя говорит о ком-то другом, незнакомом.

– Была причина, – продолжала тетя Бобби. – За месяц до того разбился один знакомый парень. Трой.

– Как это случилось?

Теперь пришла ее очередь пожимать плечами.

– Поднялся довольно высоко и не удержался. При падении пробило баллон, и, пока до него добрались, Трой умер от удушья. Меня там не было. Мы не дружили. Но для папы все скалолазы были одним миром мазаны, и что случилось с Троем, случится и со мной. Тут он был прав. Он только думал, понимаешь ли, что я об этом не знаю.

– А ты знала.

– Знала, конечно. Потому и полезла, – согласилась она и кивнула на терминал. – Когда ты при нем так спешишь перевернуть, ему только любопытнее.

Дэвид проглотил медный вкус страха и на несколько сантиметров отодвинулся от стола.

– Там ничего такого. Прислали расписание.

– Пусть так. Но когда ты перевернул, ему стало любопытно.

– Ничего там любопытного нет, – повысил голос Дэвид.

– Да и ладно, – с мягкой силой произнесла она, и Дэвиду не захотелось ни продолжать разговор, ни поднимать на нее глаза.

Тетя Бобби ушла в гостевую комнату, где спала. Услышав, как у нее включился душ, Дэвид снова поднял терминал и проверил, не пришло ли чего от Лили. Пусто. Он сбросил остатки ужина в утилизатор и отправился к себе. Едва упал в постель, мысли понеслись галопом. В голове прокручивались варианты – зачем Лили могли понадобиться деньги: на наркотики, на адвоката, на выезд с Марса? Едва подумав, не собралась ли она улетать, он поверил в это, и в груди образовалась безнадежная пустота. И еще она велела не говорить Хатчу. Может, она чем-то его разозлила и теперь спешит сбежать?