Грехи отцов наших и другие рассказы

Дэвид хмуро обернулся к матери. Он не представлял, зачем безопасникам может понадобиться тетя Бобби. Попробовал высмотреть в этом угрозу себе, к примеру, что им нужна от нее информация о товаре, который он стряпал для Хатча, но в это совсем не верилось. Должно быть, что-то связанное со взрывом, хотя и в этом не виделось большого смысла. Мать только повела бровью и спросила, как прошла встреча с мистером Оком. За Дэвида ответил отец, и неприятное напряжение, окружавшее тетю, отошло на задний план.

Завтра вечером, сказала Дэвиду мать, решено устроить семейный праздник. Папин-пап с кузенами приедут из Атерпола, а дядя Истван с новой женой добираются от Дханбад-Нова. Они сняли кабинку в лучшем ресторане Брич-Кэнди. Дэвид молча возблагодарил мироздание, что о встрече с Хатчем договорился на сегодня. Ускользнуть украдкой с собственного праздника он бы не сумел.

После ужина Дэвид пробормотал что-то про школьных друзей и вечеринку, пообещал не соваться в Солтон и юркнул за дверь, не дав никому полюбопытствовать, куда он направляется. По пути к станции «трубы» на него снизошел покой. Почти умиротворенность. Всю дорогу до Мартинестауна Дэвид словно парил в воздухе. Лабораторные закончены, а те, что не закончены, перешли к другим, а все прочее – Лили, Хатч, протестующие, взрывы, семейное сборище и перспектива отъезда из дома – не висело над ним, как меч над головой. Да, работа в Солтоне будет в тысячу раз тяжелее нижнего университета. Но это когда еще. А пока он поставил на терминале мотивчики бебапапу и расслабился. Пусть только на время пути до Мартинестауна, но ему было спокойно, как никогда в жизни.

Хатч его уже ждал. Строительный фонарь горел резким белым светом, батарейка почти неслышно шипела. Тени как будто съели глаза Хатча.

– Малыш, – обратился он к вошедшему Дэвиду, – не ожидал от тебя. Рискованное дело – заговаривать со мной при родичах и властях. Ты здорово дергался. Такие вещи люди замечают.

– Извини. – Дэвид, цепляясь штанинами за шершавый пластик, сел на ящик и одернул обшлага брюк. – Мне нужно было с тобой поговорить.

– Всегда к твоим услугам, друг мой, – сказал Хатч. – Ты же знаешь. Ты у меня номер первый. Твои проблемы – мои проблемы.

Дэвид кивнул, рассеянно ковыряя кожицу в лунках ногтей. Когда дошло дело, заговорить о Лили оказалось неожиданно трудно.

– Меня распределили в разработки.

– Уже знаю. Самое место для умников. Разыграй свои карты как надо, и будешь кататься на планете как в собственном каре, – сказал Хатч. – Но мы не за тем пришли. Так?

– Да, я… я хотел связаться с Лили. Думал, может, она захочет отметить со мной это дело. Но у меня не в порядке терминал, а в памяти я сведений не сохранил и подумал, раз ты… – Дэвид сглотнул, пытаясь избавиться от кома в горле. – Раз ты лучше всех ее знаешь…

Его взгляд случайно упал на лицо Хатча. Тот словно окаменел, замкнулся в себе и в молчании. Лучше бы он скалил зубы.

– Она обратилась к тебе. – Дэвид обещал не говорить Хатчу о сообщении Лили и действительно не сказал, но молчание его выдавало. Хатч глубоко вздохнул и провел рукой по волосам. – Ты за Лили не волнуйся. О Лили позабочусь я.

– Мне показалось, она попала в беду.

– Ладно, Крошка. Ты не в курсе, так я тебе помогу. Хозяин Лили – я. Она моя. Моя собственность, понял? А она наделала дел, связалась не с той компанией. Вляпалась в политику. Такие, как мы, этим не занимаются. Земля, Марс, АВП – это все дерьмо для добрых граждан. К таким, как мы, оно только внимание привлекает.

– Вид у нее был испуганный, – продолжал Дэвид. Услышал свой плачущий голос и обругал себя, что не сумел сдержаться. Скулит как младенец. – Она сказала, ей нужны деньги.

Хатч рассмеялся.

– Не вздумай давать сучке денег.

– Собственность, – повторил Дэвид. – Она хотела… хотела выкупить себя. Так?

Лицо Хатча смягчилось, стало почти сочувственным. Может быть, жалостливым. Наклонившись, он положил ладонь на колено Дэвиду.

– Лили – отрава с милым ротиком, малыш. Я правду говорю. Она сделала большую-большую глупость и теперь расплачивается за ошибку. Только и всего. Я знаю, сколько у тебя денег, ты ведь их от меня получил. Не хватит, чтобы выплатить ее долги.

– Может, я мог бы…

– У тебя и на половину не наберется. Хорошо если на четверть. Ты ничем не сумеешь помочь девочке. У тебя на нее встает – и ладушки. Только не принимай это за что-то большее. Ты меня понимаешь?

Унижение тошно сжало ему сердце. Дэвид опустил глаза, запрещая себе плакать. Он ненавидел себя за такую реакцию. Он злился на нее, и на себя, и на Хатча, и на родителей, и на весь мир. Его обжигал стыд, ярость, бессилие. Хатч встал, и его тень выплеснулась на пол и стену, как использованная смазка от двигателя.

– Нам пока лучше не общаться, – сказал Хатч. – Тебе и так хватает забот. Про товар пока не думай. Все уладим, когда ты обоснуешься в Солтоне. Тогда можно будет поставить выпуск на поток, а? Узнаешь, что такое настоящие деньги.

– Хорошо, – кивнул Дэвид.

Хатч со вздохом вытащил ручной терминал. Выстукивая по клавиатуре, продолжал: