Грехи отцов наших и другие рассказы

Сбросив с плеч халат, она натянула простую удобную одежду. Кроссовки. Дорожная сумка – неприметный синий рюкзачок с запасом лекарств на три месяца, двумя сменами одежды, четырьмя протеиновыми батончиками, двумя коробками патронов, бутылкой воды и тремя тысячами долларов на дюжине кредитных чипов. Рюкзачок она вытащила с верхней полки шкафа и, не проверяя содержимого, уселась перед окном на улицу. Она накинула на волосы желтый шарф, замотала шею и связала его узлом на груди, устроив ироническое подобие хиджаба. И замерла на месте: ступни параллельно, щиколотки и колени сведены. «Достойно», – подумалось ей. Она молча ждала, кто первым откроет ее дверь: группа безопасников или Тимми. Темнота или же свет.

Прошел без малого час. Позвоночник болел, но она упивалась болью, сохраняя неподвижность лица. От улыбки, как и от гримасы, потрескалась бы косметика.

В коридоре прозвучали шаги, кто-то откашлялся. В открывшуюся дверь шагнул Тимми. Он скользнул взглядом по ее плечу, поднял глаза на лицо. Мотнул головой в сторону коридора, словно говоря: «Не пора ли идти?» Лидия встала, на ходу надела рюкзачок и в последний раз покинула жилье. Она прожила в этой комнате чуть не десять лет. Ожерелье, подаренное Льевом в ту ночь, когда он сказал, что уходит к другой, но о ней позаботится, висело на крючке в ванной. В шкафу стояла дешевая керамическая чашка: восьмилетний Тимми разрисовал ее глазурью ко дню, который ошибочно считал днем рождения Лидии. Незаконченное вязание, оставленное пропавшей двадцать лет назад соседкой по комнате, лежало в полиэтиленовом пакете под кроватью и пахло пылью.

Лидия не обернулась.

– Мое животное – змея, – вымолвила она, уходя с Тимми на юг. Они шли бок о бок, но не прикасались друг к другу. – Я сбрасываю кожу. Просто позволяю ей сползать.

– Это хорошо, – сказал Тимми. – Нам прямо. У меня там кое-что приготовлено.

Участок набережной у нового порта был чище других. Здесь суда и плавучие дома отдыхали в чистых доках из гибкой керамики, а остовы затопленных зданий срезали и оттащили подальше. С каждой милей в сторону порта развалины становились все менее живописными, очарование завоеванного города уступало место подлинным обломкам его прошлого. На асфальте нанесло маленькие песчаные пляжи, серый песок окружил и толстые бетонные опоры, снизу позеленевшие от водорослей, а сверху выбеленные птичьим пометом. Густая, как суп, вода пахла гнилью, в ней расплывались трупики оставшихся после отлива медуз.

Лодка у Тимми была маленькая. Белая краска кое-где шелушилась – там, где под ней металл отскребли не дочиста. Лидия села на носу, подобрав ноги и гордо вздернув подбородок. Импульсный мотор ниже ватерлинии тихонько гудел. Плеск воды в кильватерной струе был громче. Солнце склонялось к закату, город отбрасывал на волны свои тени. На воде были и другие лодки, большей частью с детьми. На базовом нет лучшего занятия, как сумерничать на воде, прежде чем разбрестись по домам.

Тимми держал вдоль берега, потом свернул на восток, в океан. Луна уже села, но огни города указывали дорогу. Острова, принадлежавшие городу, вместе с ним обращались в руины. Тимми правил на маленький островок, горбиком выступавший из воды на длину пары городских кварталов. На нем еще уцелели несколько ветхих стен. Лодка коснулась твердого берега, и Тимми, промочив штанины доверху, выскочил, чтобы втянуть ее подальше. Металл скрежетнул о рассыпающийся бетонный настил.

Тимми вывел Лидию к укрытому в развалинах небольшому лагерю. Желтый спальник из спаскомплекта лежал, уже раскатанный, на пеноматрасе. Над ним примостилась светодиодка, шнур тянулся по грязной стене к окну с солнечной батареей. Походная химическая печурка стояла на выброшенных морем досках, положенных на два шлакоблока, а рядом с ней – маленький автономный холодильник. За дверным проемом виднелись еще две пустые комнаты. Если здесь и была когда-нибудь кухня или туалет, их засыпало обломками. Снаружи светился город, полный суеты и насилия, но представлявшийся прекрасным и мирным даже с такого небольшого расстояния. Вой сирен и раздраженные окрики безопасников, мистически преображенные полетом над волнами, звучали здесь музыкой.

Тимми стянул промокшие штаны, откопал под спальником сухие.

– Так вот ты где прячешься, – сказала Лидия, погладив ладонью выщербленное временем оконное стекло. – Когда не со мной, ты здесь?

– Здесь никто не достает, – объяснил Тимми. – Ну, ты понимаешь. Не по второму разу.

Она кивнула, столько же себе, сколько ему. Тимми оглядел комнату и потер ладонью высокий лоб.

– Не так уютно, как у тебя, – сказал он. – Зато безопасно. Временно.

– Да, – согласилась она. – Временно.

– Даже если Льев им про тебя не скажет, это еще не все. Тебе нужно новое имя. Новые документы.

Лидия отвела глаза от города, обхватила правой рукой левое плечо, словно прикрывая себя. Ее взгляд метнулся к пустому проему и вернулся обратно.

– Где Эрик?

– А, свидание не состоялось, – проговорил Тимми, привалившись к стене.