Грехи отцов

Она села за стол и начала писать матери, что прибыла благополучно, однако даже не намекнула о своей убежденности в том, что Гарри был жив. Она сделает это, только увидев его во плоти. Эмма была на третьей странице письма, когда телефон зазвонил снова. Она сняла трубку.

– Добрый день, мисс Баррингтон.

– Добрый день, мистер Энскотт, – ответила она, сразу узнав голос.

– Я переговорил с мистером Джелксом насчет вашей просьбы, но, к сожалению, такая встреча невозможна, поскольку вызовет конфликт с интересами представителей другого клиента. Мистер Джелкс приносит извинения за то, что больше ничем не может помочь.

Он отключился.

Эмма ошеломленно сидела, все еще сжимая в руке трубку, и слова «конфликт с интересами» звенели у нее в ушах. Правда ли дело в клиенте, а если так, то кто же он? Или это просто отговорка? Она положила трубку на рычаг и, выпрямившись, еще какое-то время провела в неподвижности, размышляя над тем, что предпринял бы в подобной ситуации ее дед. Ей вспомнился один из его любимых принципов: есть много способов докопаться до истины.

Эмма выдвинула ящик стола, с благодарностью обнаружила свежие писчебумажные принадлежности и составила список людей, которые могли бы помочь ей заполнить кое-какие пробелы, созданные предполагаемым «конфликтом интересов» мистера Джелкса. Затем она спустилась к стойке администратора, понимая, что следующие несколько дней будут полны хлопот. Девушка-администратор с трудом скрыла удивление, когда спокойная и вежливая молодая англичанка обратилась к ней с просьбой узнать адреса суда, полицейского участка и тюрьмы.

Перед выходом из «Мэйфлауэра» Эмма заглянула в магазин отеля и купила желтый блокнот. Она вышла на тротуар и подняла руку, останавливая такси.

Водитель высадил ее в районе, сильно отличавшемся от того, где проживал мистер Джелкс. Поднимаясь по ступеням здания суда, Эмма думала о Гарри – о том, каково ему, наверное, было, когда он входил сюда при совершенно иных обстоятельствах. Стремясь их выяснить, она спросила у охранника, как пройти в справочную библиотеку.

– Если вы имеете в виду архив, мисс, то это в подвальном помещении, – сообщил тот.

Эмма спустилась на два лестничных пролета и осведомилась у клерка за конторкой, нельзя ли взглянуть на материалы дела «Штат Нью-Йорк против Брэдшо». Клерк вручил ей бланк для заполнения, в котором имелся вопрос «Являетесь ли вы студентом?» – на него Эмма ответила утвердительно. Через несколько минут ей вручили три большие папки.

– Через пару часов мы закрываемся, – предупредил ее клерк. – Когда услышите звонок, вы должны немедленно вернуть дело мне на стол.

Эмма прочла несколько страниц и не поняла, почему штат не продолжил судебное разбирательство по делу об убийстве при столь серьезных уликах против Тома. Братья делили один номер отеля на двоих, графин с виски был весь в кровавых отпечатках пальцев Тома, и когда Адама нашли лежащим в луже крови, никто даже не подумал на кого-то другого. Но, хуже того, почему Том бежал с места преступления и почему государственный обвинитель согласился на признание менее тяжкой вины – в дезертирстве? Еще загадочным было то, каким образом Гарри вообще оказался втянутым в это дело? Объясняет ли это письмо на каминной полке Мэйзи, или Джелкс просто знает что-то и скрывает от нее?

Мысли Эммы были прерваны резким бренчанием звонка – пора возвращать дело. Кое-что прояснилось, но много больше осталось темным. Эмма записала два имени, но вдруг они тоже вызовут конфликт интересов?

Сразу после пяти она вышла из здания суда, сжимая в руке еще несколько листов, исписанных ее аккуратным почерком. У уличного продавца она купила нечто под названием «Батончик Херши» и колу; затем остановила такси и попросила отвезти ее в двадцать четвертый полицейский участок. В пути она пила и ела, чего никогда бы не одобрила ее мать.

В участке Эмма заявила, что хочет поговорить либо с детективом Коловски, либо с детективом Райаном.

– Они оба на этой неделе в ночь, – сообщил ей дежурный. – Придут не раньше десяти.

Эмма поблагодарила и решила съездить на ужин в отель, а после вернуться.

Успешно справившись с салатом «Цезарь» и десертом «Никербокер глори»,[14] она поднялась в свой номер на четвертом этаже. Там Эмма прилегла на кровать и задумалась, о чем ей расспрашивать Коловски и Райана, если, конечно, они согласятся поговорить. Был ли у лейтенанта Брэдшо американский акцент?..

Эмма провалилась в глубокий сон, из которого ее вырвал непривычный вой полицейской сирены. Теперь она поняла, почему номера на верхних этажах были дороже. Она взглянула на свои часы – четверть второго ночи.

– Черт! – воскликнула Эмма, вскочила, намочила под краном фланельку и накрыла лицо. Она спешно покинула номер и спустилась на лифте. При выходе из отеля она с удивлением увидела, что на улице так же людно, как было днем.

Эмма остановила такси и назвала двадцать четвертый участок. Кто кого начинал понимать: ньюйоркцы ее или она их?

Она поднялась на крыльцо участка за пару минут до двух. Новый дежурный пригласил ее присесть и пообещал доложить Коловски или Райану.