Грехи отцов

Майк долго изучал меню, что удивило Мэйзи, поскольку выбор был весьма ограничен. Обычно он болтал о событиях на базе, или, как он любил выражаться, в форту, но не сегодня. Не слышно было даже обычного брюзжания в адрес англичан, которые ни черта не смыслят в бейсболе. Может, ему нездоровится, подумала она.

– Майк, что-то случилось?

Он поднял глаза.

– Меня отправляют в Штаты, – сказал он, и тут же нарисовался официант. Очень вовремя, ехидно сказала про себя Мэйзи, но она хоть успеет подумать, и вовсе не о еде.

Когда официант принял заказ и удалился, Майк сделал второй заход:

– Меня направляют на штабную работу в Вашингтон.

Мэйзи потянулась через стол и взяла его руку.

– Я уговаривал разрешить мне остаться еще на шесть недель… чтобы побыть с тобой, но мой рапорт завернули.

– Грустно слышать, – сказала Мэйзи, – но…

– Пожалуйста, Мэйзи, не говори ничего, мне и так тяжело. Хотя, видит Бог, я уже достаточно думал об этом. – Снова повисло молчание, затем: – Я понимаю, что мы знакомы очень недолго, но мои чувства не изменились с самого первого дня, когда я тебя увидел. – (Мэйзи улыбнулась.) – И я гадал, я надеялся, молился, что ты, возможно… поедешь со мной в Америку… как жена.

Мэйзи лишилась дара речи.

– Я крайне польщена, – выдавила она наконец, но других слов не нашла.

– Конечно, я понимаю, что ты должна все обдумать. Отчаянно жаль, что война не позволяет долго ухаживать.

– Когда ты уезжаешь?

– В конце месяца. И если ты скажешь «да», то мы поженимся на базе и улетим мужем и женой. – Майк подался вперед и взял ее за руку. – Я в жизни не был ни в чем уверен так, как сейчас, – молвил он, когда у столика вырос официант.

– Кому из вас печеночный паштет?

* * *

Этой ночью Мэйзи не сомкнула глаз и утром, спустившись к завтраку, рассказала матери о предложении Майка.

– Соглашайся и даже не думай! – немедленно ответила миссис Танкок. – Такого шанса больше не будет, даже если начнешь жизнь заново. И давай уж откровенно, – добавила она, скорбно глянув на фотографию Гарри на каминной полке. – Тебе больше незачем оставаться здесь.

Мэйзи собралась поделиться одним сомнением, но тут ввалился Стэн, и она встала из-за стола.

– Мне пора, а то опоздаю.

– Не надейся, что я забыл про стольник, который ты мне должна! – крикнул он вслед.

* * *

Мистер Холкомб вошел в класс в семь часов вечера, и Мэйзи уже сидела на краешке стула в первом ряду.

В течение следующего часа ее рука несколько раз взлетала вверх, как у настырной ученицы, которая знает все ответы и хочет, чтобы учитель обратил на нее внимание. Если тот и заметил, то виду не подал.

– Мэйзи, могу я попросить вас приходить по вторникам и четвергам? – спросил мистер Холкомб, когда они толпой переходили улицу, направляясь к пабу.

– Зачем? – удивилась Мэйзи. – У меня что-то не получается?

– Наоборот, – ответил учитель. – Я решил перевести вас в среднюю группу, на ступень выше нынешней. – Он показал на ее одноклассников.

– Вы думаете, что это мне по силам, Арнольд?

– Очень на это надеюсь, но вам, конечно, придется к концу месяца догнать остальных, и я переведу вас в группу повышенной сложности.

Мэйзи не ответила, так как знала, что довольно скоро ей придется сообщить Арнольду об изменении ее планов на конец месяца.

И снова они остались вдвоем в опустевшем баре, и снова он проводил ее до дому на Стилл-Хаус-лейн, однако на сей раз, когда Мэйзи достала из сумочки ключ, ей показалось, что Арнольд вот-вот отважится на поцелуй. Только не это. Мало у нее забот?

– Мне вот что интересно, – заговорил он. – С какой бы книги вам начать?

– Не с книги, – ответила Мэйзи, отпирая дверь. – Это будет письмо.

30

Патрик Кейси завтракал, обедал и ужинал в отеле по понедельникам, вторникам и средам.

Мэйзи предполагала, что он пригласит ее на ужин в «Плимсол лайн» в надежде, что это всколыхнет былые воспоминания. Она не была там с тех пор, как Патрик, не сказавшись, отплыл в Ирландию. Ее догадка подтвердилась, он так и поступил.

Мэйзи твердо решила, что больше не поддастся чарам Патрика и сообщит ему о Майке и их планах на будущее. Однако по ходу ужина ей становилось все труднее и труднее заговорить об этом.

– Расскажи, как ты жила с моего последнего визита? – спросил ее Патрик в баре, куда они зашли выпить перед ужином. – Хотя, конечно, любому известно, что ты управляешь лучшим рестораном в городе и еще успеваешь учиться в вечерней школе.

– Да, мне будет не хватать всего этого, когда… – тоскливо начала она.

– Когда – что?

– Это всего лишь двенадцатинедельный курс, – сказала Мэйзи, пытаясь взять себя в руки.

– Через двенадцать недель, – заметил Патрик, – ты и сама начнешь преподавать.

– А ты? Чем ты занимался? – спросила она, когда к ним подошел метрдотель и доложил, что их столик готов.

Патрик не отвечал, пока они не уселись в тихом уголке зала.

– Меня, если помнишь, года три назад назначили заместителем, и мне пришлось вернуться в Дублин.

– Я не забыла, почему ты вернулся в Дублин, – сказала Мэйзи с некоторым пылом.

– Я рвался в Бристоль, но началась война, это стало почти невозможно, а писать тебе было бесполезно.