Грехи полуночи

Предупредительные колокольчики, звучавшие ранее, загрохотали с новой силой.

— Найл здесь? — Неужели ублюдок наблюдает за ним откуда-то?

Бармен слегка покачал головой:

— Нет. У нас есть распоряжение предоставлять любые напитки из бара вам и тому другому копу.

— Гиту?

— Ага. — Подобие улыбки искривило губы парня. Совсем не дружелюбной улыбки. Это больше было похоже на демонстрацию клыков собакой, охраняющей хозяйский двор. — Но, если бы это зависело от меня, вы, ублюдки, не переступили бы порог моего бара.

Что ж, похоже, Тодду удавалось этим вечером заводить друзей направо и налево. Брукс отсалютовал стаканом, задумавшись, не отравил ли бармен его содержимое.

— Спасибо, что предупредил.

Бармен прищурился:

— Будь осторожен, коп. Тут ты найдешь немало врагов.

«Ага, уже нашел».

Тодд опрокинул виски одним глотком и почувствовал, как алкоголь с легким жжением скользнул по его горлу.

И тут он услышал ее. По бару расплескались первые аккорды песни, спетые чувственным шепотом.

В тот же миг смолкли все смешки и голоса.

Брукс развернулся, его взгляд тут же магнитом притянуло к Каре. За ее спиной стояли музыканты. Больше никаких гитарных запилов, вместо этого — мрачная блюзовая инструментальная композиция.

Кара обхватила микрофон рукой. Ее голос слегка дрожал, когда девушка пела, глядя прямо в глаза Тодду.

Он не смог бы отвести от нее взгляд, даже если б бармен приставил пушку к его голове.

Пойман.

О да, дамочка определенно завлекла его в свои сети.

Ее голос тем временем окреп. Нет, Кара не принялась горланить, реветь или проделывать подобные штучки. Она просто… пела. Глубоким, хрипловатым голосом, от которого все тело Брукса напряглось.

 Песня была немного фривольной; текст — свободным, полным страсти. Кара пела о любви к мужчине, который не предназначен для нее. Девушка медленно двигала бедрами в такт музыке, потом взмахнула левой рукой, и Брукс мог поклясться, что почувствовал ее прикосновение на своей коже.

Нельзя было сказать, что пение Кары было лучшим из когда-либо слышанных Тоддом. Чтобы понять это, ему потребовалось две с половиной минуты. Девушка, например, иногда промахивалась мимо нот. Но что-то в ее исполнении было… Огонь. Сила, сочащаяся из слов и заставляющая даже уродов, прячущихся по темным углам, прекратить свои игрища и прислушаться.

Песня закончилась, и губы Кары изогнулись в насмешке. Создавалось ощущение, что комната дрожит так же, как и все, кто смотрел на выступление. На секунду свет моргнул, и Бруксу показалось, что Кара действительно светится.

Тодд моргнул, пытаясь вернуть глазам четкость зрения, и иллюзия свечения исчезла.

Кара отступила в тень и что-то прошептала одному из музыкантов.

Еще. Шепотом пронесся приказ в его мозгу. Брукс хотел снова услышать ее голос. Ему было нужно услышать ее снова. Когда Кара снова встала посреди сцены, он, наконец-то, расслабился.  И девушка снова начала петь, окутывая его чувственной паутиной, пробуждая в нем голод.

Когда выступление закончилось, Брукс не стал подходить к Каре. Он просто ждал ее на своем стуле у бара, наблюдая за каждым движением девушки.

Тодд не сводил с нее глаз с того момента, как она поднялась на сцену, и Кара поняла, что пела только для него.

В комнате витала сила, она наполняла Кару, дразнила. Кара пела, чтобы заполучить ее, она специально возбуждала зрителей и питалась волнами энергии, исходящей при этом от Иных.

 Из-за того, что в последнее время Кара не позволяла себе радостей плоти, пение стало для нее единственным выходом. Найл знал об этом. Он сам предложил ей петь в «Адском Раю», чтобы девушка могла поддерживать силы. На самом деле, идея питания от толпы принадлежала ему. Сначала в виде эксперимента. Который на удивление хорошо сработал… так хорошо, что Кара решила завязать с сексом.

— Бери понемногу, то там, то здесь, — говорил ей Найл, глядя прямо в душу своими полуночно-черными глазами. — Никто не узнает.

Да даже если б и узнали. Что бы ей за это было? Она брала слишком мало силы, чтобы это могло навредить кому-либо из посетителей. Кара пела песни с точно выверенным уровнем сексуальности и желания в тексте, позволяя толпе реагировать, выделяя нужную девушке силу.

Потом она вбирала эту сексуальную энергию, которая текла к ней, словно к магниту, ведь это Кара контролировала уровень возбуждения в помещении. Она была словно заклинатель крыс из старой немецкой сказки, только вместо флейты и крыс в ее сказке был сексуальный голос и желание завсегдатаев. Этим желанием она и питалась.

В месте, подобном «Адскому Раю», где секс витал в воздухе, суккубам было легко поддерживать собственные силы.

Во всяком случае, до сих пор соглашение с Найлом отлично работало.

Или, вернее, работало до того момента, как в бар вошел детектив.

Когда Тодд был так близко, сконцентрироваться почти не получалось. Каре не хотелось петь для толпы, она мечтала остаться наедине с ним. Она жаждала узнать, будет ли их взаимная страсть разгораться так сильно, как Кара предполагала.

Проклятье, этот мужчина был искушением, которое девушка не могла себе позволить.