Грехи святого

— Это мой способ доказать тебе, что ты больше не просто подпись на бумажке. Ты не просто очередная пешка в моем стремлении погубить отца. Ты стала намного больше. — Он придвинулся ближе, и мои внутренности сжались. — Я люблю тебя, Милана Катарина Торрес. И даже если ты решишь выйти за эту чертову дверь, я буду любить тебя до тех пор, пока дьявол не заберет у меня последний вздох.

Мое сердце ёкнуло, и я потеряла дар речи.

Он поднял нераспечатанную папку и протянул ее мне.

— Но несмотря на то, что я человек, который будет любить тебя до последнего вздоха, я также человек, который прольет за тебя кровь, даже не моргнув глазом. — В его радужных глазах плескалась чистая решимость, и с каждым шагом он приближался ко мне, а я делала шаг назад.

Я легонько покачала головой.

— Я все еще не понимаю.

— В этом файле ты увидишь, на что я готов пойти, чтобы дать тебе то, что тебе нужно.

Я взяла у него папку, и бумага обожгла кончики моих пальцев палящим огнем неуверенности. Страх, паника… любопытство.

Он склонил голову набок.

— В данном случае тебе нужна кровь, — он взглянул на папку в моей руке, — именно ее я тебе и дал.

Мои руки онемели, и я не могла заглянуть в это дьявольское досье, боясь, что то, что в нем находится, превратит трещины между нами в кратеры, которые поглотят нас целиком.

— Лучше не надо. — Я протянула ему папку, но он не моргнул, не сводя с меня взгляда.

— Открой ее, Мила.

— Нет.

— Я сказал… открой. — Он произносил слова с едва уловимым предупреждением, подходя ближе, так близко, что я чувствовала его знакомый, землистый запах, и чувствовала, как мое тело реагирует на него так, как не следовало, учитывая наш разговор. В течение нескольких секунд, минут, часов, дней мы находились в тупике. Я не хотела знать, что скрывается на страницах, в то время как он был полон решимости просветить меня.

Чем дольше мы стояли, не сводя друг с друга взгляда, тем сильнее я чувствовала, что моя решимость рассеивается. Любопытство росло, мои пальцы замирали на краю папки. Его взгляд умолял меня делать то, что мне говорят, и как бы легко я ни бросала ему вызов, именно в таких обстоятельствах мне было трудно игнорировать необходимость повиноваться.

Я перевернула страницу, не глядя на нее: напряженное выражение лица Сэйнта удерживало мое внимание.

— Смотри, — приказал он. — Смотри на картинки.

Это был один из тех моментов, когда человек знает, что смотреть нельзя, потому что то, что ты увидишь, уже никогда не сможет не увидеться или стереться. Как в ту ночь, когда Святой хладнокровно убил Брэда, и как я пыталась закрыть глаза, но не смогла. Теперь это был образ, который я никогда не смогу забыть. Этот образ до сих пор иногда снится мне в кошмарах… вместе со свежими образами трупа моего брата. Но, как и в ту ночь в отеле, когда началось наше путешествие, любопытство взяло верх… и я открыла файл.

Теперь я жалею, что сделала это.

10

СВЯТОЙ

Я молчал, просто стоял и смотрел на ее лицо, пока реальность увиденных ею образов проникала внутрь.

Изуродованные лица. Окровавленные тела. Изуродованная кожа.

От одной мысли об этом у меня по позвоночнику пробежала дрожь. Я никогда не радовался ничьей смерти так сильно, как их.

— Господи, — прошептала она, и папки выскользнули из ее пальцев. Фотографии жертв валялись у ее ног, а рука дрожала, когда она подносила ее ко рту.

— Узнаешь их? — Я видел, что узнала.

— Что это? — Ее голос дрожал, изумрудные глаза были прикованы к жутким изображениям. — Эти люди… я их знаю.

— Конечно, знаешь. — Я наклонился и поднял одну фотографию. — Ты помнишь его?

Мгновенно она потянулась к шраму за ухом.

— Вижу, что да. — Я придвинулся ближе.

— Что… почему? — Она сузила глаза в замешательстве. — Я не понимаю.

— Видишь, вот как это работает. — Я прислонился спиной к обеденному столу. — Если ты обидишь мою жену, ты умрешь. — Я пожал плечами. — Все просто. Все эти мужчины причинили тебе боль, и теперь они мертвы. А вот этот, — я поднял фотографию, — человек, который подарил тебе этот шрам… его смерть немного затянулась. — Джеймс в тот день был особенно нервным.

Ее лицо побледнело, прекрасные глаза стали большими и круглыми, когда шок прошел.

— Это ты сделал?

— К сожалению, я не мог убить их сам, так как был слишком занят тем, что сдерживал тебя в самом начале нашего знакомства. Но мне не нравится пачкать руки кровью ничтожных кусков дерьма. А вот об этом, — я взглянул на изображение в своей руке, — я жалею, что не пытал сам. Я бы с удовольствием посмотрел, как кровь стекает с его тела, окрашивая холодный бетонный пол, на котором он умер.

— Что ты за монстр? — В ее лице читалось недоверие и даже легкое отвращение.

— Ну же, Мила. Не делай вид, будто не знаешь, кто я на самом деле. Я убил Брэда. Я убил одного из телохранителей моего отца. — Я придвинулся ближе. — Я убил твоего собственного чертова брата. Так что не делай вид, что тебя это шокирует. И кроме того, в тот день на яхте, когда я сказал, что тебе не стоит беспокоиться о том, что этот сукин сын кому-то навредит, ты прекрасно поняла, что я имел в виду.