Грехи волка

Все те чувства, которые юрист старался подавить в себе с момента первой встречи с Дэйли – страх, беспомощность, негодование, предчувствие грядущих бед, – вылились в обыкновенную вспышку гнева.

– Нет, не хочу, – сквозь зубы процедил он. – Вы что, воображаете, что я отправил Клементса рыскать по всему городу просто потому, что мне понадобился посыльный?! Если это – все, на что вы способны, значит, я зря потратил время – и свое, и ваше. Нужно было обратиться к кому-то другому. Господи, да к кому угодно!

Монк еще сильнее побледнел. Поведение адвоката сказало ему больше, чем напечатанный крупным шрифтом текст. Он увидел в нем страх и неуверенность, что для Рэтбоуна было хуже пощечины.

– Тело Мэри Фэррелайн по требованию ее дочери, Гризельды Мердок, было подвергнуто вскрытию, – холодно проговорил Оливер. – Нет сомнений, что она умерла от чрезмерной дозы лекарства – того самого, давать которое входило в обязанности Эстер. В связи с этим полиция обвиняет Эстер в убийстве с целью похищения жемчужной броши.

Он испытал горькое удовлетворение при виде того, как лицо сыщика стало мертвенно-белым, а в глазах его отразилось потрясение, словно на него внезапно обрушился неодолимый ураган. Несколько мгновений они стояли лицом к лицу в гробовом молчании. Все же Монк пришел в себя быстрее, чем мог ожидать юрист, и – следовало признать – быстрее, чем он сам.

– Полагаю, мы оба убеждены в невиновности Эстер? – ровным голосом проговорил Уильям. – Несмотря на любые доказательства обратного?

Рэтбоун слабо улыбнулся, вспомнив, с каким подозрением отнесся Монк к себе самому, когда очнулся, лишившись памяти, и как настойчиво плел он тогда паутину испытаний, чтобы понять о себе хоть что-то. По глазам детектива адвокат понял, что и тот вспомнил об этом же, и оба мгновенно ощутили полное взаимопонимание. Казалось, рухнула разделявшая их стена. Враждебность исчезла.

– Разумеется, – согласился Оливер. – Нам известны лишь обрывки истинной картины. Когда мы узнаем все, история предстанет в совершенно ином свете.

Сыщик улыбнулся, но затем в нем почти сразу проснулась прежняя агрессивность:

– А что позволяет вам полагать, что мы узнаем все? Разве кто-нибудь, черт возьми, знает всю правду о чем бы то ни было? Вы, к примеру?

– Иногда мне удается узнать достаточно для того, чтобы отвести возражения, – холодно проговорил Рэтбоун. – Это приносит неплохие результаты. Так вы готовы оказать мне практическую помощь или предпочитаете, стоя здесь, вести дискуссии на отвлеченные философские темы?

– Ах, практическую помощь! – вскинув брови, саркастически усмехнулся Монк. – Что вы имеете в виду? – Он скользнул взглядом по столу в поисках каких-либо свидетельств активности адвоката, но ничего не обнаружил.

Оливеру было бы нетрудно объяснить ситуацию: с момента ухода Дэйли и до появления Уильяма он был занят завершением неотложных дел, чтобы получить возможность полностью отдаться делу Фэррелайнов. Однако он не желал оправдываться перед детективом.

– Существуют три возможных объяснения происшедшего, – заговорил он ровным голосом.

– Ну, естественно! – перебил Монк. – Мэри могла по ошибке принять слишком большую дозу лекарства…

– Нет, не могла, – уверенно возразил Рэтбоун. – Сама она его вообще никогда не принимала. Если говорить об ошибке, то ее допустил кто-то, отмерявший порции препарата еще до отъезда из дома Фэррелайнов в Эдинбурге. Если же она приняла его сама, то лишь намеренно, а в таком случае следует говорить о само-убийстве, и это – второе из возможных объяснений. Однако все обстоятельства, да и характер леди, судя по словам Эстер, свидетельствуют, что это абсолютно невероятно.

– А третье объяснение – убийство, – закончил Уилья-м. – Но совершила его не Эстер, а кто-то другой.

– Вот именно.

– Или ошибка, или убийство. А кто готовил лекарство? – спросил Монк. – Врач? Или аптекарь?

– Не знаю. Это один из тех вопросов, на которые предстоит ответить.

– А что собой представляет ее дочь – эта Гризельда Мердок? – Не в силах усидеть на месте, детектив начал в нетерпении ходить по кабинету. – Что вам о ней известно?

– Только то, что она недавно вышла замуж, ждет ребенка и необычайно тревожится о своем здоровье. Миссис Фэррелайн ехала в Лондон специально для того, чтобы ее успокоить.

– Успокоить? Что вы имеете в виду? Чем она могла ее успокоить? Что такое было известно ей, чего не знала бы сама миссис Мердок? – Монк разозлился, словно нелепость ответа свидетельствовала о глупости его собеседника.

– Послушайте, вы! Я же не акушерка. Я понятия не имею, в чем там дело! – сердито отозвался Рэтбоун, вновь усаживаясь в кресло. – Может быть, Гризельда беспокоилась из-за какой-то болезни, перенесенной в детстве.

Пропустив этот ответ мимо ушей, Уильям задал следующий вопрос:

– Полагаю, эта семья достаточно богата?

– Похоже на то, но ручаться я, конечно, не могу. Это тоже предстоит выяснить, как и многое другое.

– Так что же вы намерены предпринять? Существуют же в Шотландии юристы! Семейство наверняка имеет поверенного. Как насчет завещания?