Грехи

Все надолго замолчали, пока наконец Кэрри не взглянула на Рикки.

– Ты превосходно выглядишь, Эрика.

– Спасибо, ты тоже. Но если ты не возражаешь, я больше не Эрика. Та девочка умерла давным-давно. Ее убили так же жестоко, как и ее родителей.

– О, ради Бога, не кажется ли тебе, что это немного мелодраматично? – спросила Салли Джейн.

– Что есть, то есть, – просто ответила Рикки. Раньше, чем кто-либо успел вставить замечание, двустворчатая дверь распахнулась и, в комнату вошли три официанта в формах, толкая перед собой тележки уставленные едой, шампанским и винами.

В следующие десять минут разговор шел на общие темы, но то и дело замирал – только Эрон и Пэм беседовали друг с другом. Потом Эрон попросил извинить его и вышел.

– Ему нужно позвонить домой, узнать, как дети, – пояснила Пэм остальным. – Мы то и дело заняты тем, что проверяем их, или Эрона вызывают на службу. Нам так трудно куда-нибудь выбраться, что едва ли стоит даже пытаться.

Когда один из официантов начал разливать шампанское, Брет накрыл свой бокал рукой, тогда Рикки жестом попросила другого официанта подать бутылку газированного виноградного сока, который она заказала из уважения к непьющему священнику.

– Для тебя, Брет,… и, конечно, для Кэрри.

– Спасибо, – скупо поблагодарил он, убирая руку с бокала и позволяя налить себе виноградный сок.

Рикки удивленно подняла бровь, когда Кэрри отказалась от безалкогольного напитка и попросила «настоящего зелья». При этом от нее не ускользнул грозный взгляд Брета, брошенный в сторону жены.

Не обращая на него внимания, Кэрри подняла бокал:

– Я хочу предложить тост.

Все тревожно переглянулись, но послушно подняли высокие бокалы и ждали.

– За нас и за наши воспоминания, за друзей детства.

Вскоре Кэрри удивила всех, снова подняв свой бокал.

– Мне хотелось бы произнести еще один тост. – Она взглянула на подругу детства и улыбнулась. – Желаю тебе обрести спокойствие, Рикки, ты его заслужила.

Слезы, которых она не ожидала и которые были совсем ни к месту, наполнили глаза Рикки. Ей не хватало ее лучшей подруги, хотя до этого момента она не понимала, насколько сильно. Возможно, она не права, мелькнула у нее мысль, возможно, она ищет не в том направлении.

– Спасибо тебе, – тихо сказала Рикки.

– Ей не будет покоя, пока она не откажется от этой нелепой охоты на ведьм, Кэрри Энн, – сказал Брет жене, а потом обратился к остальным гостям. – «Мне отмщение», – сказал Господь. Ты действуешь против Его слова, Рикки, и, значит, отвергаешь Его. Без Его помощи ты никогда не обретёшь счастья и умиротворения.

– Я знаю, что Священное Писание так же говорит: «Око за око», – ответила Рикки с откровенными нотами гнева в голосе.

– Тише, – произнес Боу, это было первое сказанное им слово с тех пор, как они уселись за стол.

В течение последующих минут вся компания помалкивала – никто, казалось, не знал, что можно сказать после таких слов. Рикки ела поданные блюда, пила вино и наблюдала за гостями.

Пэм и Эрон держались настороженно и во время еды поминутно переглядывались друг с другом.

Джуниор сохранял на лице воинственное выражение.

Салли Джейн расслабилась, но выглядела странно равнодушной и отрешенной.

Боу, как и Рикки, занимался наблюдениями, но ей показалось, что он смеется над ними и над ней тоже, и она рассердилась. Она вовсе не играет в игры.

Брет был холодным и враждебным. Рикки отметила, что его когда-то безупречную красоту портят фанатический блеск в глазах и печать угрюмости на полных губах.

Рикки не верилось, что Кэрри могла стать чьей-то любовницей, но это был факт. Только печаль, светившаяся в ее карих с золотистыми крапинками глазах, приглушала их сияние. Рикки почувствовала внезапное побуждение потянуться через стол, взять ее руку, сжать ее и убедить отбросить ханжество, так свойственное ей еще с юности. Она почувствовала, как знакомое ей с давних лет чувство к подруге зашевелилось у нее в груди. Но сегодня вечером это ни к чему, верно? Она устроила этот вечер не для того, чтобы оживить дружеские отношения, а для того, чтобы сделать первый шаг в разоблачении преступника. Быть может, это не удастся. Быть может, убийца, который, или которая, все эти годы избегал разоблачения, был слишком умен, чтобы плясать под ее дудку и тем самым выдать себя? Впервые за пять с лишним лет с тех пор, как ею овладела идея вернуться в Сент-Джоун и найти того, кто безжалостно и бессмысленно убил ее родителей, Рикки почувствовала, что теряет охоту действовать.

– Как твоя бабушка? – спросила Кэрри, отвлекая Рикки от грез.

– Она умерла.

– О, мне очень жаль.

Но Рикки не сожалела, что вспомнили о ее бабушке, это напомнило ей, как резко отличалась смерть Джулии Ганновер от смерти ее родителей, и она улыбнулась.

– Все нормально, Кэрри. Она была старой и уставшей и умерла во сне, она хотела так умереть.