Грехи

– Перестань, Блю, поедем домой.

Рикки позволила отвести себя к его автомобилю, но прежде чем сесть, задержалась и посмотрела вокруг.

– Знаешь, что сказала мне бабушка на смертном одре? Она сказала, что мне нужно научиться прощать и забывать, что если я не сделаю этого, то разрушу свою жизнь. Я не послушалась, мне казалось, она не понимает, что убийца уже сделал это. Но я не думала о том, каково при этом будет другим.

– Садись, – сказал Боу, открывая ей дверцу автомобиля.

Он не мог смотреть на пустоту, отражавшуюся сейчас в ее глазах, но не находил нужных слов, от которых бы они вновь засияли голубизной.

Они ехали молча, в полной тишине. Боу на мгновение показалось, что Рикки заснула. Повернув на дорогу, которая, раздваиваясь, уходила влево к дому на холме а вправо вела вниз к коттеджу на озере, он направился было влево, но она остановила его.

– Сегодня ночью я не хочу оставаться одна.

У него перехватило дыхание, и он коснулся ее руки.

– Я не оставлю тебя одну, детка, но тебе не стоит идти в коттедж, это место не для тебя.

Она откинула голову и вздохнула. Ей хотелось возразить, сказать, что хочет быть с ним и не важно, где. Но она так устала.

– Тогда останься со мной на холме.

Он снова поехал по левой дороге.

Войдя в дом и включив свет, Боу прислонился к стене и ждал, чтобы она сказала, чего ей еще хочется. Его сердце говорило, чего хочется ему, но это была ее ночь. Сегодня Рикки слишком ранима, и он не рискнул бы обидеть ее, высказывая пожелания, с которыми она не была готова согласиться.

Она уронила сумочку на пол и, не останавливаясь, прошла в спальню. Боу не шевельнулся.

Через пять минут она снова вошла в комнату в коротком шелковом халатике с рассыпавшимися по плечам волосами, и в выражении ее глаз и губ был ответ на его вопросы. Он оттолкнулся от стены и без колебании приблизился к ней.

– Ты уверена? – Он положил руки ей на талию, внимательно вглядываясь в ее лицо.

Она не ответила, просто потянула и развязала пояс, позволяя халатику распахнуться и открыть восхитительную наготу.

– О, детка, – простонал Боу и, подняв ее на руки, понес в спальню. Он уложил ее в постель, торопливо сбросил с себя одежду и лег рядом. – Ты уверена, что это не просто потому, что ты напугана и страдаешь? – спросил он, молча проклиная себя за то, что дает eй возможность изменить свое намерение и прогнать его.

– А это имеет значение? – спросила она с закрытыми глазами.

– Нет. – Он обнял ее и прижался к ее рту губами.

Рикки жадно приникла к его нижней губе и кончиками пальцев водила по его груди. Он отодвинулся, чтобы увидеть ее – не только ее лицо, но каждый дюйм ее прекрасного тела.

– Блю, я думал, что десять лет назад ты была самой прекрасной женщиной в мире. Я был не прав. Это было только обещанием того, какой ты стала сейчас.

– Не говори больше ничего. – Она прижала два пальца к его губам. – Просто люби меня, войди в меня, и пусть весь мир исчезнет.

Ее желание обидело его, потому что ей был нужен не он – она просто искала забвения. Несмотря на всю любовь к ней, он совершенно неожиданно для себя, разозлился на нее за то, что она пользуется им не любя.

– Ты хочешь трахаться, детка? Я могу устроить тебе незабываемую скачку.

Ее улыбка еще больше расстроила его, он приподнялся над ней, раздвинул коленями ее ноги и опустился между ними. Когда она протянула руки, чтобы обнять его за шею, он взял их в свои и положил по обе стороны от ее лица. На ее безмолвный вопрос в широко раскрытых глазах он ответил хриплым шепотом, приказав:

– Не двигайся. Предоставь все мне. Просто лежи и наслаждайся.

Боу взял ее груди в ладони и стал поглаживать соски большими пальцами. Он не спешил, и даже когда взял один сосок губами, его действия были неторопливы и томительны.

Когда его пальцы перестали ласкать ее живот, кожа ее горела и была скользкой и влажной от испарины. Он раскрыл ее лоно и почувствовал контраст между жаром внутри и прохладным вечерним ветерком, который распахнул шторы на открытом окне позади него и коснулся его спины. Он трепетал, погружаясь в нее все глубже и глубже, и вздрогнул, почувствовав, как она замерла при первом оргазме. Он лег ниже, поцеловал ее в живот и, упершись в него подбородком, взглянул ей в лицо.

– Мир уже исчез, Блю?

Она ответила не словами, а руками, вцепившись ему в плечи и пытаясь подтянуть его вверх, так, чтобы он оказался между ее ног, внутри нее.

Он хрипло засмеялся:

– Еще нет, детка. Еще нет.

– Боу, я хочу тебя… скорее.

– М-м-м, Блю, ты ещё не хочешь меня. Не так, как захочешь через несколько минут.

– Боу, пожалуйста…

Он больше не возражал, но и не сдавался. Он скользнул ниже, так что его лицо оказалось у нее между ног, и раздвинул их пошире.

Она дернулась, когда его язык в первый раз коснулся ее, но он сжал ее ягодицы, не обращая внимания на ее крики и борясь с собственным желанием, таким сильным теперь, что он почти сдался… почти, но не совсем.

Он сдастся, только когда сделает то, о чем она просила. Когда весь мир для нее исчезнет в забвении.

Положив ноги ему на плечи, она отталкивала его, извиваясь в его руках.