Греховные клятвы

Я даже не знаю, что это такое. Я ничего не чувствовала ни к одному из мужчин, которые насиловали меня. Ни к одному. Я закрывала глаза и молилась, чтобы это закончилось, но сейчас, с ним… Я не знаю, что происходит. Может быть, я просто испорчена. Я способна возбуждаться только от мужчин, которым я безразлична.

Его вздох резкий, когда он обжигает меня пламенем собственного желания. У меня пересыхает в горле, все тело растекается от сильного электрического жара.

— Это определенно будет деловое соглашение. В этом браке не будет любви. — Его голос становится глубоким, хрипловатым.

Когда его расплавленный взгляд опускается к моим приоткрытым губам, из них вырывается медленный дрожащий выдох. Он продолжает купать меня в своей пленительной ауре, и я продолжаю чувствовать ее в тех частях себя, которые, как я поклялась, умерли.

— Ты пытаешься убедить меня или себя? — спрашиваю я. — Потому что меня не нужно убеждать, Майкл. Я не ищу ничего, кроме своей свободы.

— Ты получишь ее, как я и обещал. — Он отталкивается от меня быстрым движением, оставляя меня в раздумьях, представляла ли я его там вообще.

Он стоит ко мне спиной, его пальцы запутались в волосах, выпуклый бицепс под пиджаком костюма напрягся.

Он остается в таком положении несколько секунд, прежде чем снова повернуться ко мне лицом.

— Давай продолжим экскурсию. Я покажу тебе остальное место, а вскоре ты познакомишься с моими сотрудниками.

Мне все это безразлично. Пока он начинает уходить, я остаюсь на месте, задаваясь вопросом, почему мы вообще должны делить одну кровать. Разве что…

— На что будет похож этот брак? Ожидаешь ли ты…

Его губы слегка подрагивают.

— Что буду трахать тебя?

Я киваю, эти грязные слова с силой врезаются в мою сущность.

Понравится ли мне, если он это сделает?

Моя грудь хрипит от тяжелого дыхания, когда он сокращает расстояние между нами. Его руки не касаются меня, но он достаточно близко, чтобы его грудь прижалась к моей, и он словно ощущает каждую мою частичку.

— Ты боишься, голубка? Боишься, что я прикоснусь к тебе? — Один палец проводит по бокам моего туловища. — К каждой твоей частичке? — Он берет мой подбородок двумя пальцами, его властный взгляд только сильнее притягивает меня к себе. — Или ты боишься, что тебе это может понравиться?

Эти слова воспламеняют меня изнутри, мое дыхание резко вырывается наружу.

Знакомая знойная улыбка опускается на все его лицо.

— Мне не обязательно любить тебя, чтобы трахать тебя. Помни об этом.

Я поднимаю подбородок еще выше, встречаясь с его огненным взглядом.

— Не думаю, что ты вообще способен на любовь.

Он слабо хихикает.

— Ты была бы права.

— А что, если я скажу «нет»? — Мои брови напрягаются, а сердце сжимается, потому что самое ужасное в этом то, что я даже не уверена, что смогу.

Его ноздри пылают, когда он смотрит. Проходят секунды, а его глаза? Они почти завораживают меня, мое дыхание сбивается.

Его рука опускается на мой подбородок, костяшки пальцев ласкают мою челюсть. В его взгляде я снова вижу его: крупицы того нежного мужчины, который появился раньше, когда мы были одни в баре. И в эти короткие секунды я почти задаюсь вопросом, не ошиблась ли я. Способен ли он полюбить женщину. Чем больше он смотрит на меня, тем больше я думаю, не задает ли он себе тот же вопрос.

— Я могу быть кем угодно, Элси, но я не из тех мужчин, которые берут женщину против ее воли.

Его рот наклоняется ближе, губы накрывают мои.

— Но ты скажешь «да», — шепчет он хриплым тоном. — Я обещаю тебе это.

Мое дыхание сбивается, а внутри меня нарастает пульсирующая боль, сжимающая, чувствующая и желающая. Его.

— Ты уверен в себе, — вздыхаю я, не в силах сохранить силу в голосе.

— Так же, как я уверен в том, что если бы я просунул в тебя палец, то обнаружил бы, что ты мокрая.

Непроизвольный вздох вырывается из меня. Я не могу ответить, слова застревают в горле.

И вместо грубого ответа, которого я ожидала от него, его затяжной взгляд усиливается, держа меня в плену своего непрекращающегося шторма. Его большой палец поглаживает мою нижнюю губу самым дразнящим образом. Когда он прикасается ко мне таким образом, каждый раз, когда он это делает… это тревожит.

Мужчины используют меня — их руки оружие, а не безопасность. Но его прикосновения ощущаются по-другому. Или, может быть, я этого хочу. Может быть, мое подсознание отчаянно цепляется за надежду, что хоть раз в жизни мужчина хочет меня настолько, чтобы не причинить мне боль.

Но надежда — это фантазия, оставленная для женщин, которые верят в любовь. Потому что я не верю. Больше нет. Возможно, та девушка, которой я была, и держалась за надежду, что однажды она найдет мужчину, который будет сжигать землю ради нее, но сейчас я умнее. Таких мужчин не существует.

Резкие черты его лица смягчаются, и в мгновение ока он отстраняется от меня, прижимая руку к моей пояснице.

— Давай поднимемся наверх, чтобы я мог показать тебе нашу комнату.

Наша комната. О, Боже.