Греховные клятвы

Она неловко заглядывает в свою тарелку с лососем, ковыряет вилкой в еде, почти не откусывая. Ее щеки вспыхивают, когда она жеманно ловит мой взгляд, напоминая мне о том, какими розовыми они могут стать, когда она умоляет меня позволить ей кончить.

Я пытаюсь побороть ухмылку, поселившуюся на моем лице, пытаюсь отогнать все мысли о ней, склонившейся над моим коленом. Не то время, чтобы возбуждаться из — за жены. И не тогда, когда я ничего не могу с этим поделать.

— Может, мы потом вернемся на пляж? — София прорвалась сквозь напряжение.

Я знаю, что даже Мейбл это чувствует: ее ореховые глаза вопросительно смотрят на меня. Она знает меня достаточно хорошо, чтобы почувствовать, что что — то не так. Она была со мной с тех пор, как я принес Софию домой, когда ей был всего месяц. Я ничего не знал о младенцах, и она была рядом, чтобы показать мне все, в чем я не мог разобраться сам.

Единственная причина, по которой я узнал, что Софии уже месяц, — это то, что кто-то из наших знакомых в правительстве смог найти ее свидетельство о рождении. Я решил не менять имя, с которым она родилась. Она была Софией — моим маленьким бойцом, кричащим во все горло, пока пламя ревело вокруг нее, не трогая, как будто боялось ее. Так и должно быть.

Я никогда не думал, что стану отцом-одиночкой, но я бы сделал все это снова и снова. Быть отцом Софии дало мне цель, показало, что я не просто силовик в семье Мессина, а человек, которому есть ради чего жить.

— Итак, Элси… — Мейбл берет стакан с водой и смотрит на Элси, делая медленный глоток. — Твоя семья будет присутствовать на свадьбе?

Брови Элси подрагивают, когда ее взгляд переходит на меня. Она заставляет себя улыбнуться и смотрит на Мейбл.

— Они живут не близко. Им будет трудно приехать. Но они хотели бы увидеть свадьбу своей единственной дочери. — При этих последних словах она окидывает меня пристальным взглядом, подхватывая кусочек спаржи и засовывая его в рот.

— Очень жаль, — говорит Мейбл. — Уверена, они очень грустят по этому поводу.

— Да. — Она кивает, прочищая горло. — Я давно их не видела. Время… оно просто ускользает, понимаешь?

— О, да, скажи это старушке за столом, — смеется Мейбл.

— Ты не такая уж старая. — София хихикает. — Ну ладно, может быть, немного старовата. Но не такая старая, как доктор Зингер. У него седые волосы по всей голове. А у тебя только несколько.

— Ну, тогда… — Мейбл выпрямила позвоночник и подняла подбородок. — Я согласна.

Элси смеется, и с ее плеч спадает тяжесть, словно кто — то снял с нее налипшие кирпичи. Но они возвращаются, как только она смотрит на меня. Когда она вспоминает, где она и почему. Потому что она со мной, и лучше бы ей этого не делать.

В конце концов ты будешь свободна. И я не стану тебя останавливать.

— Ты такая красивая, Элси. — Глаза Софии мерцают, когда она смотрит на нее.

Глаза Элси блестят от умиления. И мое сердце, если его все еще можно так назвать… бьется быстрее. Так всегда бывает, когда я вижу их вместе.

— Не такая красивая, как ты. — Элси кладет свою руку на руку моей дочери, которая смотрит на нее так, словно эта женщина — ее лучшая подруга.

— Папочка. — София поворачивается ко мне. — Ты можешь заплести мне косу, как у Элси?

Мой желудок сжимается. Это единственное, что я еще не научился делать. Прически. Я умею делать только самое необходимое. Как, черт возьми, женщины это делают? Я пытаюсь, но каждый раз проваливаюсь. Она никогда не бывает идеальной, не то что у Элси.

Если бы у меня не было мамы и Мейбл, мне пришлось бы нанять кого — то только для этого. Но я хочу учиться. Я хочу быть достаточным для своей девочки. Быть тем, кто даст ей все, что ей нужно.

Моя грудь вздымается на вдохе, когда я допиваю остатки виски, а затем отодвигаю стул.

— Я могу попробовать.

— Оу, — восторгается Мейбл. — Ты такой хороший отец.

А вот Элси? Ее улыбка исчезла, а брови нахмурились, когда она смотрит, как София спрыгивает со стула ко мне на колени.

Я снимаю бант с ее макушки и начинаю разделять ее волосы на три части, глядя на боковую косу Элси и надеясь повторить ее. Это чертовски сложно, но я не могу подвести свою дочь. Она рассчитывает, что я сделаю все правильно. Но когда я начинаю, то понимаю, что ни за что не смогу сделать так, как моя жена. Надеюсь, София этого не понимает.

У меня сжимается челюсть, когда я начинаю ошибаться, и я пытаюсь выровнять дыхание, чтобы исправить ошибки и попробовать снова.

Элси отодвигает стул и медленно поднимается.

— Хочешь, я покажу тебе, как это делается? Моя мама научила меня очень давно.

Ее мама. Конечно, она научила. Еще одно напоминание о том, от чего я ее удерживаю. Чего я лишаю свою дочь.

С непоколебимым взглядом я киваю, и Элси придвигает ко мне пустой стул. И, черт возьми, мое сердце делает то же, что и каждый раз, когда мы втроем вместе. Я жажду этого и в то же время ненавижу. Постоянное напоминание о семье, которой у меня не будет.