Греховные радости

— Господи, Джейк, и что тут нового? Мы уже давным-давно знаем и об арабах, и о том, откуда у них наличные. В «Прэгерс» такие деньги поступают навалом ежедневно. Да и кто тебя снабжает информацией? Ты просто слишком начитался триллеров.

— Друг семьи. Как ты бы его назвал. Так или иначе, но эти деньги в «Прэгерс» не поступают. И ни в какой другой банк тоже. Они переходят прямо в кирпичи и раствор.

— Что, прямо в нефтедолларах?

— Нет, конечно; кто-то их обменивает. Но ни на какие банковские счета они не попадают.

— Понятно. Ты хочешь сказать, что это «грязные» деньги?

— Вполне возможно. Даже очень «грязные». Во всяком случае, мой информатор считает именно так.

— А кто он, этот информатор, Джейк?

Джейк постучал себя по кончику носа:

— Никогда никому не говори, кто твой информатор. Скажем так: это государственный служащий.

— Ты хочешь сказать, полицейский?

— Этого я не говорил. Или сказал?

— Нет, Джейк, этого ты не говорил. Ну что ж, все это очень интересно, но какое отношение это имеет ко мне? И почему ты мне об этом рассказываешь?

— Рассказываю я тебе потому, что, на мой взгляд, ты можешь обнаружить тут кое-какие любопытные связи. А учитывая положение в «Прэгерсе», тебе это может оказаться полезным. Насколько я понимаю, деньги эти поступают в Англию в швейцарских франках. И уже тут их меняют на фунты стерлингов.

— Вот черт, — проговорил Макс.

— Совершенно верно. Помнишь, несколько месяцев назад у вас появился какой-то новый клиент? Какая-то компания по производству электроники.

— Черт, — снова повторил Макс. Но потом добавил: — Да брось ты, ради бога, Джейк. В Швейцарии тысячи всяких компаний.

— Я бы на твоем месте посмотрел состав ее правления, — ответил Джейк. — Что я и сделал. Там масса интересных имен, в этом правлении. И далеко не все из них швейцарские. Довольно много и арабских. В том числе есть и некий мистер Аль-Фабах. Он ведь, по-моему, один из ваших клиентов? Точнее, клиентов этого вашего мистера Дрю? Я готов заключить пари, что мистер Аль-Фабах отмывает где-то свои деньги, отмывает, крахмалит и разглаживает, а потом привозит их сюда и тут покупает на них магазины.

— Значит, кто-то должен менять эти франки, — задумчиво произнес Макс.

— Совершенно верно. Поинтересуйся этим, сынок. Я бы на твоем месте поинтересовался. И если обнаружишь что-то такое, будь другом, дай тогда знать.

Больше к этой теме уже не возвращались. Они еще немного выпили и, пребывая в состоянии приятного опьянения, спустились вниз, в ресторан; там вокруг бутылки арманьяка 1939 года ценой в сто сорок пять фунтов сидела довольно шумная компания маклеров.

— Спорят, сколько в бутылке осталось капель, — устало проговорил метрдотель. — Скорее бы уж они ее допивали и уходили.

Один из этих маклеров оказался знакомым Джейка, поэтому его и Макса пригласили присоединиться к спору.

Пари, а потом и игра закончились в одиннадцать вечера; Макс проиграл сто фунтов, Джейк выиграл пятьсот. Джейк предложил поехать в клуб; в итоге они побывали в нескольких. В пять утра вроде бы уже не было никакого смысла возвращаться домой. Макс и Джейк поехали в «Мортонс», свалились там прямо на пол и поспали пару часов, потом с трудом спустились вниз, в ресторан, позавтракать.

— Мне надо купить рубашку, — заявил Макс, — от этой уже просто воняет.

— У меня есть пара запасных в столе, — лениво сообщил Джейк. — Держу там для всяких непредвиденных случаев. Только потом верни.

— Я сделаю лучше, — ответил Макс. — Я куплю тебе новую.

— Молодец будешь, — сказал Джейк.

В «Прэгерс» Макс добрался к восьми часам. Там уже работа кипела вовсю. Шайрин, новая, очень сексуальная секретарша Чака Дрю, мчалась куда-то по коридору с целой стопкой папок в руках; Макс на ходу похлопал ее по симпатичному маленькому задику, как будто приглашавшему поступать именно так. Шайрин обернулась, нахмурилась и вдруг уронила папки.

— Это ты виноват. — Она ужасно старалась, чтобы голос ее звучал сердито.

— Извини. Давай я помогу тебе их собрать.

Он помог ей донести эти папки по коридору, сложил их у нее на столе.

— Ну вот, дорогуша. Если тебе когда-нибудь понадобится моя помощь, ты только скажи. Слушай, а почему бы нам не заглянуть сегодня после работы в бар? Будем считать это моим извинением.

Шайрин заколебалась. Макс понимал, о чем она думала: о том, что Макс не принадлежит к числу тех, к кому Чак хорошо относится, и еще о том, что он помолвлен с той самой девушкой, изображение которой как раз в этом месяце украшало обложку журнала «Космополитен». Но жадность и тщеславие взяли в ней верх.

— Это было бы мило. Но я не могу сегодня долго задерживаться, у меня встреча с подругой.

— Скажи ей, пусть присоединяется к нам.