Греховные уроки

Щеки Адрианны краснеют как только он соглашается, и что-то подсказывает мне, что то, что происходило между ними, еще не совсем закончилось.

— Поехали, - говорит Оак и бросает на меня взгляд. — Ты тоже за рулем?

Я киваю.

— Конечно.

Мы всей группой выходим из зала на улицу, где я и Оак направляемся к своим машинам, а за нами следуют пассажиры. Наталья, Элиас, Киллиан, Миа и Камилла едут со мной, так как мой внедорожник вмещает шестерых. Арч и Адрианна едут вместе в машине Оака.

Я еду в город, следуя за Оаком, и все это время держу руку на бедре Камиллы. Она больше не моя ученица, так что будь я проклят, если не дам понять всем, кто нас увидит, что она принадлежит мне.

Элиас наклоняется вперед.

— Значит, у вас двоих все серьезно?

Я бросаю на него свой самый устрашающий взгляд в зеркало заднего вида, который заставляет его откинуться на спинку сиденья.

— Да, - просто отвечаю.

Камилла расслабляется, как только я это говорю. Меня всё еще забавляет, что она считает, будто я пошел против мафии Морроне ради кого-то, к кому не отношусь серьезно. Комментарий о том, что до свадьбы Натальи и Элиаса еще далеко, она сделала потому, что не хочет предполагать, что к тому времени мы будем вместе, а это чертовски нелепо.

— Кстати, спасибо за приглашение на свадьбу. Я буду там.

Говоря это, я сжимаю бедро Камиллы, и мягкая улыбка появляется на ее губах.

— Здорово! - говорит Наталья, и это звучит искренне.

— Да, здорово, - добавляет Элиас, сарказм сочится из его тона.

Я замечаю, как Наталья толкает его локтем под ребра.

Миа и Киллиан сидят в самом хвосте внедорожника и ведут себя странно тихо. Я чувствую, что, возможно, Киллиан пользуется тем коротким промежутком уединения, который у них есть.

Оак заезжает на парковку новой закусочной со шведским столом, которая открылась около двух месяцев назад на окраине города под названием «Космо». Предполагается, что здесь подают все, - от азиатской до мексиканской еды. В этом есть смысл. Ева предложила это заведение, поскольку здесь найдется что-нибудь для каждого.

Наталья выпрямляется на своем сиденье, выглядывая в окно.

— Я хотела наведаться сюда с тех пор, как они открылись.

Я паркуюсь рядом с Оаком, и все выпрыгивают. Камилла тоже уже на полпути, но я хватаю ее за руку и дергаю обратно на сиденье.

— Не так быстро, malishka. Я еще не отдал тебе твой подарок.

Ее брови поднимаются.

— Подарок?

— Сегодня твой выпускной, и я хотел подарить тебе что-то особенное.

Я достаю из кармана продолговатую коробку и протягиваю ей.

Ее глаза мгновенно наполняются непролитыми слезами, хотя она еще не открыла её.

— Тебе не нужно было ничего мне дарить.

— Открывай, malishka.

Она открывает коробку, и обнаруживает бриллиантовое ожерелье-воротник.

— Боже мой, оно прекрасно. - Ее глаза расширяются, когда она смотрит на меня. — Должно быть, стоило целое состояние.

Она еще не знает, что у меня припрятано целое состояние. Мы с братом не уехали из России ни с чем. Это одна из причин, по которой нам понадобилась защита Братвы Сидорова, на случай, если наше прошлое придет за нами.

— Ты стоишь каждого гребаного цента. - Я тянусь к ожерелью и вытаскиваю его. — Могу я?

Она кивает, слеза скатывается из ее глаз и стекает по щеке, когда она приподнимает волосы и поворачивается, чтобы я мог надеть его на неё.

— Я люблю тебя, Гаврил, - шепчет она.

Я притягиваю ее к себе так близко, как только могу, перегибаюсь через центральную консоль и целую. Когда мои губы отрываются от ее губ, бормочу:

— Я тоже тебя люблю.

На её глаза наворачиваются слезы, и, словно открылись шлюзы, она рыдает от моего признания в своих чувствах к ней, но мне кажется, что сейчас самое время рассказать ей об этом. Любовь отсутствовала в моей жизни с тех пор, как я себя помню, но Камилла - единственная, кто может меня исцелить.

Было легко быть самому по себе, но я был на опасном пути столкновения, едва живой. Камилла, приняв монстра, которым я являюсь, помогла мне принять себя. Я бы рискнул всем ради нее. Она - мой мир, и без нее я больше не смогу существовать.

ЭПИЛОГ

 

 

Камилла

 

 

 

 

Год спустя…

 

 

Гаврил стоит у штурвала, ориентируясь по морю так, словно был рожден для этого. За последний год я увидела в нём огромные перемены: он постепенно открывался мне, отпуская всю ту обиду и злость, которые таил по отношению к самому себе.

Когда он наконец рассказал мне о том, что натворил перед тем, как Оак нашел его, я не могу отрицать, что была напугана. Он убийца, которому все сошло с рук, но я знаю, что не это определяет его. Прошлое преследует его, и он до сих пор не хочет рассказывать о своей жизни в России до того, как эмигрировал в Торонто вместе с братом.

Я с трудом сглатываю, кладя руку на свой вздувшийся живот. Мы ждем осенью близнецов, а до нее осталось меньше четырех месяцев. Когда я сказала Гаврилу, что беременна, я думаю, его мозг дал осечку от шока. В конце концов, мы только в том месяце решили попробовать, и это произошло мгновенно.