Греховный намек

Тут оркестр заиграл кадриль, и Тристан вздрогнул от хлопка по плечу. После этого он несколько минут дружелюбно разговаривал со старым приятелем, едва прислушиваясь к словам последнего. Когда же собеседник отошел, Тристан снова отыскал взглядом Софи и Гарета, стоявших рядом с Фиском и Бекки. Все четверо пили пунш, болтали и весело смеялись – словно все в их мире было идеальным.

– Дорогой племянник!

Обернувшись, Тристан увидел тетю Бертрис. Он с поклоном поцеловал ей руку.

– Тетушка, вы прекрасно выглядите!

– Не лги мне! – фыркнула тетка. – Мои суставы огнем горят! В этом году я больше не поеду ни на один раут! Да они и заканчиваются слишком поздно, когда мне уже давно пора быть в постели. – Внимательно посмотрев на Тристана своими голубыми глазами, пожилая леди добавила: – Ты ужасно выглядишь, племянник. Хотя, как всегда, высок и строен.

– Благодарю, – буркнул Тристан.

Губы тети Бертрис дрогнули в усмешке.

– Думаю, тебе есть за что благодарить Бога. По крайней мере ты не родился горбатым.

Тристан еще больше помрачнел. Снова посмотрев в сторону Гарета и Софи, он проворчал:

– Да, за это счастье я благодарю Господа каждый день.

Леди Бертрис поджала губы.

– Почему ты здесь, племянник? Я считаю, что тебе не стоило сюда приезжать.

Тристан знал, что честность – лучшая политика во всем, что касалось тети Бертрис. Поэтому тотчас же ответил:

– Я уезжаю из Лондона. И хотел увидеть ее перед отъездом.

– Ох, мальчишки, – вздохнула тетушка. – Всю жизнь страдаете по одной женщине.

Тристан приподнял брови.

– А вы бы хотели, чтобы все было по-другому?

– Нет, Тристан. Ведь она заботилась о вас обоих, чего я сделать не смогла. Да, конечно, с Ребеккой у меня получилось лучше. Но ведь она девочка, причем очень послушная. В отличие от вас, неисправимых озорников. У меня никогда не было материнского инстинкта, но все же… все же я заботилась о вас как могла.

– Я знаю, тетя. – Тристан вздохнул.

– Вот и хорошо, дорогой. Так почему же ты покидаешь Лондон?

– Ну… кое-какие дела. Но я скоро вернусь.

Проследив за взглядом племянника – тот смотрел на Софи и Гарета, о чем-то шептавшихся, – пожилая леди проговорила:

– Странно видеть его здесь, не так ли?

«Что она имеет в виду?» – подумал Тристан. И вопросительно взглянул на тетку. А она, нахмурившись, проворчала:

– Что-то тут не так. Как-то неестественно… Впрочем, не мне об этом говорить. Я ведь пробыла здесь всего несколько дней.

У Тристана перехватило дыхание.

– Хотите сказать, тетушка, что он опасен?

– Нет-нет, ведь Гарет – щенок! Громко лает, но не кусается. Как и его отец. И кому это знать, как не тебе, мой мальчик?

Тристан молча кивнул. Тетя была права. Гарет – копия отца, даже голоса у них похожи.

– Что же тогда вы имеете в виду? – спросил Тристан.

– Его и Софи, – ответила пожилая дама. Она пронзила племянника проницательным взглядом, но ее морщинистое лицо оставалось непроницаемым. – Они уже не те, какими были прежде. Сейчас между ними… какая-то натянутость. И все выглядит так, как будто они поменялись ролями. Гарет всегда был защитником, был главным. А теперь именно Софи играет эту роль. – Тетушка отвела взгляд, потом вдруг воскликнула: – О, смотри, это же леди Коллинз! Я столько лет ее не видела! До свидания, племянник. Благополучной поездки. Мы с Ребеккой навестим тебя, когда вернешься домой.

С этими словами она отошла к столь же немолодой даме, и они принялись целоваться и трещать без умолку. Тристан невольно усмехнулся. К нему тетя никогда не относилась с такой симпатией. Но это не означало, что он был ей совершенно безразличен. Нет-нет, возможно даже, что своими высказываниями она хотела его приободрить…

Шум, доносившийся с той стороны, где стояла Софи, заставил Тристана повернуть голову. Софи стояла в луже пунша, среди осколков стекла. А все окружающие замерли в изумлении. Гарет же, шагнув к ближайшей чаше с пуншем, швырнул на пол и ее.

– О Боже, Джордж… Ведь говорила я, что он совершенно спятил, – пробормотала какая-то леди.

– Софи! – Тристан метнулся к жене.

Но тут Гарет, заметив кузена, заорал:

– И ты здесь?!

В следующее мгновение в Тристана полетел бокал, но тот увернулся, и бокал ударился о стену. Капли пунша обрызгали Тристана, и он остановился, понимая, что эту сцену наблюдали самые влиятельные люди в Лондоне. О Господи, ведь в этот момент они с кузеном и Софи стали посмешищем всего королевства!

Но ведь он не мог оставить жену! Перепрыгнув через осколки, Тристан подбежал к Софи, и та, схватив его за руку, воскликнула:

– Слава Богу, что ты здесь! Не понимаю, что с ним случилось…

Тут Гарет разбил еще один бокал, и Тристан в отчаянии прокричал:

– Ваша светлость, немедленно прекратите!

Но почему-то никто не спешил остановить герцога? Толпа словно оцепенела в ожидании, что будет дальше.

Гарет же схватил со стола очередной бокал, и Тристану вдруг показалось, что у него пошла пена изо рта. Разбив и этот бокал, Гарет, пошатываясь, стал собирать со стола оставшиеся бокалы и швырять их на пол и в стену. Потом вдруг замер, уронив руки. После чего, осмотревшись, воскликнул:

– О Боже, он повсюду, и он не хочет уходить!