Греко-Бактрийское царство

Подобные тенденции прекрасно отражены в нумизматике. Исчезают изображения греко-бактрийских царей. Появляется схематизм изображений греческих богов и героев. Несмотря на то что остается техника исполнения самого оттиска, даже сохраняется изображение на реверсе оно лишь, копирует греко-македонские образцы монетарного искусства. Чувствуется безразличие мастера к идейной стороне изображения: ему все равно, кто изображен на монете - Диоскуры или просто скачущие всадники. Хотя греческий язык используется на монетах, безусловно, он не используется больше как основной в обыденной и общественной жизни новых властителей и обитателей Бактрии, и, естественно, его следов мы не наблюдаем сегодня в этом регионе. Сохраняется основной смысл, назначение монеты - денежная единица со своим определенным размером, весом, сделанная из определенного металла. Главное - сохраняется довольно устойчиво весовая и качественная система монет, выпускаемых в Бактрии, система, основанная эллинами - аттический стандарт. Может быть, благодаря этой во многом универсальной и удобной в обращении системе на постэллинистических монетах сохранились отголоски эллинской культуры. Но и здесь только техника, а не смысл изображаемого.

Следует совершенно очевидный вывод: духовные ценности греко-македонского населения, как и сами эллины, уходят в прошлое после падения Греко-бактрийского царства.

В эпоху эллинизма Бактрия переживает экономический и культурный подъем благодаря знакомству с передовой материальной эллинской культурой и из-за бурного развития городских центров и международной торговли. Широкое распространение в Греко-Бактрии памятников эллинского искусства, безусловно, способствовало творческому освоению достижений эллинизма.

Однако гордый Восток, чья культура основана на многовековой традиции, не может до конца воспринять инородные тенденции в духовной сфере, тем более когда носители этой духовной культуры по сути своей являются завоевателями. А потому лишь сугубо материальные достижения эллинов пережили своих создателей в веках.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

По мнению английского исследователя В. Уилера, главной целью Александра Македонского, проглядывающей во всех его делах, словах и начинаниях, следует считать слияние в одно целое, в кооперативную империю, всех народов, принадлежавших к двум первоначальным цивилизациям, к двум духовным центрам, вокруг которых тогда, как и теперь, группировалось и группируется все человечество-слияние Востока с Западом[1]. Эти слова прекрасно отражают сущность эллинистической эпохи, ее культуры и истории. В. Уилер здесь следует глубинным идеям И. Г. Дройзена, основоположника историографии эллинизма. И. Г. Дройзен в своем понимании эллинизма распространил явление смешения греческих и восточных начал с языковой сферы на всю культуру, и это более широко понятое состояние сделал уже знаком целой эпохи [2].

Нельзя воспринимать деятельность Александра Великого и его преемников, греков и македонцев, на Востоке как несущую исключительно прогресс и процветание так называемым варварам. Сегодня ясно все несовершенство объединительной политики Филиппа II и Александра Великого в Греции, озабоченных не столько созданием на Балканах нового, поистине конструктивного, федеративного единства, сколько достижением собственных державных целей [3]. Те же самые цели преследовал Александр по отношению к завоеванным территориям и народам Востока. Но нельзя и недооценивать эту деятельность. Эллинистическая культура представляет собой не только руины городов, взятых македонцами Александра, но и такие величайшие центры древности, как Александрия Египетская, Пер-гам и множество иных городов, основанных самим Александром или другими эллинистическими правителями. Одним из таких городов стал Ай Ханум, находка которого помогла ученым, исследующим эпоху эллинизма в Центральной Азии, развеять пресловутый "бактрийский мираж".

Поэтому сегодня нельзя согласиться с выдающимся русским исследователем XIX в. В. В. Григорьевым, который писал: "Грекам знакомство их со странами и народами к северу от Тавра не дало ровно ничего, ни в каком отношении, за исключением разве некоторого расширения их географических сведений. Как были для них эти страны закрытой до Александра книгой, так мертвой буквой остались и после Александра. Для туземцев, точно также, греческая цивилизация не принесла с собой ничего прочного и жизненного: через три века после македонского разгрома не оставалось уже в стране никаких следов греческого владычества. Все великие планы Александра, или, вернее сказать, великие планы, приписываемые ему новыми историками в духе XVIII и XIX столетий, не осуществились по отношению к странам в бассейнах Сыра и Аму хотя бы в самой слабой мере: никакого слияния западного мира с восточным, никакого обмена идей и интересов не произошло. Восток среднеазиатский остался каким и прежде был, среднеазиатским востоком, без малейшей примеси чего-либо греческого" [4].