«Гремя огнем». Танковый взвод из будущего

Следующие слова Семена Шацкого наглядно продемонстрировали результат длительного негативного воздействия службы в танковых войсках на неокрепший ум интеллигентного еврейского мальчика из глубинки. В армию он попал осенью тридцать девятого прямиком со студенческой скамьи. Через полгода, проведенных в танковой школе на Дальнем Востоке, бывший студент второго курса получил по треугольнику в петлицу и должность командира танка БТ. На фронт он попал уже старшим сержантом летом сорок четвертого. После того, как в часть пришло известие, что из всей большой семьи Шацких остался он один, начальство вошло в положение и удовлетворило рапорт комсорга батальона.

Словно в качестве компенсации за погибшую семью, судьба провела его от Ясс до Праги без единой царапины. Шесть раз он выбирался из подбитого танка, один раз дрался с венграми врукопашную, пережил бессчетное количество артобстрелов и авианалетов. От предложения поехать в училище отказался, да и вообще с командованием не слишком ладил, проявляя излишнюю самостоятельность и не боясь высказывать собственное мнение, в том числе и о собственном начальстве. Вот и был сослан к самому молодому взводному, остальным просто надоело с ним возиться.

Закончив матерную тираду, Семен задал более осмысленный вопрос:

— Лейтенант, ты в этом уверен? Или, может, мы все бредим?

Остальные танкисты, бросив работу, понемногу собрались вокруг и развесили уши.

— Да ни в чем я не уверен. Мне все эти странности тоже поперек горла встали. Но я здесь командир, — Сергей повысил голос, — и я за всех вас отвечаю! И действовать буду исходя из сложившейся обстановки. Позади у нас японцы, слева, как выяснилось, тоже. На востоке нам делать нечего. Поэтому начинаем марш на север по обходной дороге к Телину. Расстояние — восемьдесят километров, расчетное время — шестнадцать часов. Ерофеев, горючего хватит?

— Если с неисправного танка слить — хватит. С запасом.

— Семен, что с боекомплектом?

— Осколочных — двадцать один, бронебойные и подкалиберные все на месте, к пулеметам израсходовали меньше трех дисков.

Но тут в разговор неожиданно вмешался Ерофеев:

— К белякам приедем.

Механик-водитель Николай Иванович Ерофеев был вдвое старше лейтенанта. А еще он был потомственным пролетарием, чем очень гордился. Воевать начал еще в Сталинграде. Когда немецкие снаряды начали крушить цеха Сталинградского тракторного завода, слесарь-сборщик Ерофеев сел за рычаги, вывел танк из цеха и повел его к передовой. Как он потом шутил, «сам себе сделал танк и поехал на нем воевать». Точнее, танк был из ремонта, и уже на следующий день он был подбит буквально в трех километрах от завода. Слесарь Николай Иваныч выбрался, а те, кто был в башне, — погибли. Он уже хотел было вернуться обратно в цех, но тут из ремонта пришла другая «тридцатьчетверка» без экипажа и Ерофеев окончательно остался механиком-водителем.

Военная судьба его была далеко не гладкой. И второй танк сгорел в Сталинграде, а его механик-водитель попал в госпиталь. До Орла Ерофеев не дошел каких-то десять километров и потом долго лечил обожженные руки. В следующий раз на фронт он попал только летом сорок четвертого, чтобы через две недели опять отправиться в госпиталь. Пятый гвардейский танковый он догнал уже в Будапеште и дошел с ним до Праги. Был сержант невысокого роста, скорее, даже низкого, но поперек себя шире. У любого, кто видел Ерофеева возле водительского люка, возникал вопрос: как он в него пролазит? Да нормально. А когда требовалось покинуть горящую машину, так и совсем легко.

Однако сказанная фраза требовала ответа.

— А ты, Иваныч, предлагаешь здесь японцев дождаться? Или, может, к китайцам податься?

— Нет, но…

— Никаких «но»! Выбора у нас нет, и дойти мы обязаны, нельзя японцам нашу технику оставлять. Тем более если мы действительно в прошлом оказались. К тому же нет здесь сейчас ни белых, ни красных. И еще двенадцать лет не будет.

— Значит, танки царским генералам сдадим, — вмешался Семен, — а сами царю-батюшке служить будем?

— У нас нет другого выхода.

— Да-а, быстро же ты перекрасился! Про присягу забыл? Советская власть тебя вырастила, выкормила, образование дала, а ты за всех решил царю вон какой подарочек преподнести?

— Во-первых, товарищ старший сержант, я не уличная девка, чтобы краситься по десять раз на дню! Во-вторых, растили и кормили меня родители, а советской власти я безмерно благодарен за бесплатную учебу в средней школе и танковом училище. В-третьих, мне кажется, что кто-то здесь устав забыл? Так я могу напомнить!

Рука Сергея легла на кобуру ТТ. Семен тоже было дернулся к оружию, но был перехвачен Ерофеевым.

— С ума посходили, товарищи командиры?! Семен, остынь, лейтенант прав — нет у нас пока другой дороги. Да и неясно еще ничего.

— Хорош базар разводить, — поддержал водителя Рябов, — уходить надо!

— В крайнем случае танки можно сжечь, — сделал предложение Мирошкин.

— Не получится, — отрицательно покачал головой Сергей. — Чтобы сжечь, нужно горючее, а мы его при буксировке спалим.

— Тогда взорвать.