Гремя огнем…

— Здравствуй, мама, — лучась радостью, ответила та.

Потом пошли разговоры ни о чем и обо всем сразу. Обеденное время уже прошло, но прислуга все же озаботилась сервировать стол для чаепития. Хозяйка дома славилась выпечкой, и дочка в этом удалась в нее. Правда, она уже успела позабыть, когда в последний раз приближалась к плите.

Да и до того ли ей. Только и успевай поворачиваться. Столько дел, что голова кругом, когда везде поспеть? Светские приемы, литературные вечера, театры, балы. И ведь не отправишься туда как замухрышка. А потому нужно выкроить время для посещения портнихи, дабы своевременно обновлять свой гардероб. Посещение дамского салона и вовсе стоит в особом ряду. И еще множество других, не менее важных забот. О какой готовке вообще может идти речь?

— Папа, я к тебе по делу, — проводив мать с внуком, обратилась Катя к Астахову.

— Что случилось? — Павел Валентинович тут же выпрямился в плетеном кресле, вперив в дочь озабоченный взгляд.

Уж больно серьезно выглядела дочь. С таким видом готовятся сообщить только об очень важных вещах.

— Мне нужна твоя помощь.

— Все, что могу, — тут же с готовностью произнес он.

— Нужно вытравить плод, — собрав всю свою решимость, единым духом выдала Катя.

— С ума сошла! — вскинулся Астахов. — Ты, дочка, вообще в этом светском обществе свихнулась. Как о таком можно говорить? Да такое и помыслить нельзя! После того, как у матушки твоей случилась беда, сколько она слез выплакала, как мы хотели еще детей, да так уж сложилось. А ты… Сама… Прикую к постели, и пока не родишь, из дома ни ногой. Ишь, чего удумала.

— Папа…

— Не папкай! — отрезал Астахов.

— Ты не понимаешь. Это не Клима ребенок.

— Та-ак. Приехали, — сбавив тон, меняя выражение лица на озабоченное и откидываясь на спинку кресла, пробормотал Астахов. — Подробности будут?

— А какие подробности? — уже осмелев, огрызнулась она.

Это как войти в холодную воду. Поначалу и холодно, и страшно. А как только окунулась с головой, то тут уж сразу плыть начинаешь, потому как иначе замерзнешь.

— Ты знаешь, что я вышла за Кондратьева не по великой любви, а по расчету. И ты, между прочим, подталкивал меня к этому. Хотя вы-то с мамой как раз прожили в любви.

— К нам любовь пришла после.

— А ко мне — нет. Думала, его любви хватит на нас двоих. Но вот встретила другого.

— И что теперь? Развод?

— Ни о каком разводе и речи быть не может, — вскинулась Катя. — Сережа — законный наследник многомиллионного состояния, которое год от года только растет. Аглая Никоновна как-то обронила, что пора бы нам с Климом обзаводиться своими активами. Не то свалится наследство как снег на голову, а мы не будем знать, как вести дела. Но так как Клим все свое время посвящает медицине, то она посматривает в мою сторону. А там я и вам с мамой смогу помочь.

— У нас есть все, что нам нужно, — покачал головой Павел Валентинович. — О себе думай. А у нас и достаток, и уважение окружающих — все в наличии. Ну да ладно о том. Когда заметила? — становясь деловым, поинтересовался уже не отец, но доктор.

— Недомогания задерживаются уже на неделю.

— Ну, неделя, — с некоторым облегчением выдохнул он. — Клим когда уехал? В июле? Вот и ладно. Скажем, что у тебя беременность протекает тяжелее, чем первая. Случается такое. Аглая Никоновна, конечно, станет навещать. Ну да это не важно. Обыграем все в лучшем виде. А там придет срок, и родишь.

— Но…

— Ничего. Родим семимесячного. Наука нынче далеко шагнула. И твой батюшка не стоит в стороне. Вызовем преждевременные роды. Вот и получится девятимесячный малыш. Уж я-то расстараюсь, чтобы все было ладно. А эдак ты и вовсе можешь лишить себя радости материнства.

— Ты не понимаешь, папа. Ребенок не должен родиться.

— Брось. Дети совсем не обязательно должны походить на своего отца.

— Но не настолько, что будут азиатами.

— От оно как, — опешил Астахов. — Любовь, значит, случилась, вперехлест твою в колено.

— Я не виновата, что он оказался китайцем. Сердцу не прикажешь.

— Сердцу… Сердцу, может, и не прикажешь. Но голове приказать уж можно.

— Папа, если Клим со мной разведется…

— Замолчи! Д-дать бы тебе… Да в детстве пороть нужно было, чтобы голова наперед думала. Для кого удумано множество хитрых штучек от нежелательных последствий?

— Я…

— Дура ты, — вновь оборвал ее отец. — Пошли уж в мой кабинет.

— Маме не говори.

— И как ты себе это представляешь? Кто за тобой смотреть будет? Слуг нужно услать, чтобы никто лишний не прознал. А шофер твой?

— Аглая Никоновна вовсе не против невинных интрижек, — пожав плечами, ответила Катя.

— Невинных… — вскинулся было отец, но потом обреченно отмахнулся: — Ох уж мне эти светские штучки.

С возникшей проблемой разобрались в течение пары часов. Слуг решили все же не усылать. Нечего тень на плетень наводить. Люди охотнее всего верят в ложь, похожую на правду. Сказали, что дочь оступилась и упала со ступеней, в результате чего случился выкидыш. Горе, конечно. Но бывает такое, чего уж. Даже матушке ничего говорить не стали, отец и дочь обыграли все на пару. И дабы не вызывать подозрений, по пневмопочте известили о случившемся Аглаю Никоновну.