Гремящий мост

Хвост тигра сердито хлестнул по полосатой спине: он злобно принюхивался к свежему незнакомому запаху. Глухо и угрожающе рыкнув, зверь направился по следу.

У выхода из зарослей боярышника тигр остановился. При тусклом свете заходящей луны мрачно чернело отверстие пещеры. Ночь безмолвствовала, лишь тихо трубил ветер в горловине норы.

В логове двуногих не слышно ни звука.

И тигр и шакал чуяли манящий запах пищи: люди были там, внутри.

Стремительным шагом зверь приблизился к норе и так зарычал, что у Одноглазого на миг замерло дыхание.

Из пещеры донесся жалкий, испуганный вой.

Тигр скрылся в глубине норы. Сейчас он появится с добычей в пасти…

Но что это?! В громоподобном реве зверя Одноглазому послышались вдруг боль и ужас.

Грозный зверь выскочил из пещеры, как испуганный камышовый кот, с прижатыми ушами и зажмуренными от ужаса глазами.

Отвратительный запах паленого ударил в ноздри шакалу.

Из глубины пещеры появились ярко-оранжевые трепетные языки.

Все тело шакала, от носа до кончика хвоста, содрогнулось от страха и омерзения. Огонь! Ничего не было для него страшнее! Много лет назад во время лесного пожара лишился он глаза и едва не погиб. Теперь он не сразу даже заметил, что языки пламени летят и пляшут над головами людей, а не сами по себе, как это было в тот день в лесу.

Старый шакал знает силу огня. Когда огонь начинает бешеную свою пляску, все звери в ужасе бегут прочь, даже тигры и волки среди всех. Черная пустыня со смрадным запахом остается после буйства огня.

Одноглазый мчался, не разбирая дороги. Ему казалось, языки пламени летят за ним. Остановился лишь у реки, жадно припал к воде…

Отныне двуногие и огненные языки, которые жгут так больно, соединились для него в одну общую грозную опасность.

Пленник

Первыми утренними лучами солнце озарило снежную вершину Большой горы, изукрасило ее мягким алым цветом.

Один склон горы круто обрывается в реку. Бурная вода шумит и пенится, ударяясь в его скалистое основание. Другой, более пологий, образует многоступенчатый спуск и переходит наконец в лесистое предгорье.

У подножия горы петляет между скалами шумливый ручей. Его чистая гремячая вода переливается цветными огоньками и звенит то птичьим разноголосьем, то глухо и загадочно, как жреческая колода-бумба.

А там дальше, за ручьем, открывается славный вид: светлой дугой уходит к горизонту широкая могучая река, на ее берегу — заросли густого лиственного леса, в чаще которого устроил свое логово тигр. Между лесом и горами убегает от реки вдаль просторная равнина.

Сейчас она особенно хороша: поднявшееся над землей солнце играет багряными лучами на гребнях ковыльных волн, отражается в сотнях маленьких озер. Утренний ветер шаловливо шелестит высохшими листьями и стеблями мальвы, девясила, эремурусов.

А весной… Весной степь разворачивается пестрым ковром трав и цветов. Тогда с гор спускаются стада коз и баранов, оленей и косуль. Из глубоких нор вылезают на свет барсуки, сурки и суслики. Несметные птичьи стаи устраивают гнезда в степи, в камышах и скалах…

Но это весной. А сейчас? Сегодня?

Сегодня зима напомнила о себе первым обильным снегом в предгорьях. Студеные ветры прилетели из погрустневшей степной дали, до земли выстелили ковыль, закружили, понесли сухую листву вверх по ущельям.

Скоро вслед за ветрами уйдут в горы животные: там меньше снега, легче добыть корм. За козами и баранами двинутся и рыжие волки.

Вот они. Гонят стадо джейранов к ущелью.

Не догнать волку легконогого джейрана, но звери приметили, что одно животное заметно отстает от остальных — это старый самец.

Вожак первым настигает старого джейрана. Мгновение — взметается искрящееся облачко заиндевелой пыли, и все кончено.

Стая продолжает погоню.

Из кустарника наперерез стаду выскочила засада — опытные волчицы и молодняк. Джейраны заметались, рассыпались веером. Двое остановились, и это едва не стоило им жизни. Именно за ними погнались волки из засады.

Несчастные животные, перемахнув ручей, ринулись к реке. И тут случилось непонятное: оба джейрана разом исчезли перед самым носом волчицы.

Обескураженная, она резко остановилась и тем спаслась. Перед ней была глубокая яма, на дне которой бились в предсмертных судорогах джейраны. А рядом с ними жалобно скулил один из ее волчат, он не сумел остановиться вовремя. Глупый, он совсем еще не умеет охотиться.

Волчица заметалась вокруг ямы, не в силах помочь малышу. Всю ночь провела она рядом с ним, слушая его жалобные вопли: ему было страшно одному на дне ямы и больно — он ушибся при падении. На рассвете пришли люди, и она убежала к стае, к трем остальным своим волчатам.

Люди радостно загалдели, когда увидели добычу.

Волчонок затаился, тесно прижавшись к одному из джейранов и зажмурившись. Ему казалось, что если он не видит чужаков, то и они не видят его.

Один из охотников спустился в яму и остановился над притаившимся зверенышем, маленьким, дрожащим. Человек протянул руку, чтобы взять волчонка, но тот вдруг грозно ощерился и зарычал, и охотник отпрянул.

Наверху захохотали.