Гремящий мост

И вдруг с хриплым воплем Черный Ворон выхватил копье у одного из воинов, но Зурр перехватил его руку.

— Зурр сам видел! — повторил он, глядя в глаза отцу. — Сордо тебе!

Жрец захрипел и обессиленно осел на землю. Мертвая тишина повисла над толпой. Вождь покачнулся. Лан соскочил с уступа и поддержал отца.

— Говори, Муна.

— Лан и Зурр сказали правду. Своими ушами я слышала слова Мудрого Ауна… Еще он сказал Лану тайну рождения огня, великую тайну!

— Что теперь скажешь, Черный Ворон? — спросил вождь.

— Дивы вселились в этих детенышей, — повторял жрец одну фразу.

— Что скажете, охотники?

Люди заволновались, загалдели. Пока невозможно было понять, осуждают ли они Черного Ворона или сомневаются в правдивости слов ребят. Женщины говорили все враз, ничего не понять… Охотники молчали.

— Хорошо, — сказал Большой Орел. — Видно, женщинам придется решать, как жить племени… Пусть охотники откроют ход в пещеру предков.

— Вождь! — послышался из толпы звонкий голос. В круг вышел Зор. — Вождь! Меня недавно назвали охотником, но разреши мне говорить.

— Говори, Сокол.

— Сегодня на заре видел я человека. Он прятал в скалах мясо, добычу племени…

Дикие вопли раздались со всех сторон. Голодные люди, казалось, обезумели от ярости.

— Можешь показать это место другим? — Голос вождя был еще слышен в общем шуме.

— Да. Там туши козы, трех сурков и еще много кусков вяленого мяса.

— Кто этот человек?

Тут Черный Ворон с воплем ринулся к скалам.

— Вот он! — громко крикнул Сокол, указывая на Черного Ворона.

Яростный крик многих слившихся воедино женских голосов резанул воздух. Была в этом слитном крике неукротимая слепая злость, злость самок, защищающих в смертельной схватке детенышей от свирепого хищника.

Множество женских рук вслед за старой У руной схватили жреца раньше, чем он успел взобраться на первый уступ скалы.

Вмиг полопались кожаные тесемки на черных козьих шкурах, составляющих одежду жреца, и он — о дивы! — остался в одной набедренной повязке.

Пожалуй, только это остановило женщин перед незамедлительной расправой над злодеем, а не поднятая рука и слабый окрик вождя. Кто это? Разве это мужчина? Толстый живот, до сих пор скрываемый под широкими шкурами, вмиг превратил грозного жреца в жалкое презренное посмешище.

— И это черный Ворон? — удивленно вскричала Уруна.

— Хи-хи, — прыснула в кулак Муна.

Сначала робкий, нерешительный, а затем громкий откровенный хохот побежал по толпе, будто круги от камня, брошенного в воду. Хохотала Уруна своим беззубым ртом, хохотали женщины и дети, хохотали охотники.

Тихий голос вождя, слышный всем, прервал смех:

— Не троньте его… Отдайте одежду.

Презрение, с которым сказал эти слова Большой Орел, отвратило от Черного Ворона его последних приверженцев. Только Зурра стояла в стороне, плотно закрыв лицо руками.

— Пусть Сокол и еще два охотника принесут мясо из тайника, а другие соберут хвороста для Большого Костра! — распорядился вождь.

Силы Большого Орла иссякли, и он опустился на камни, у входа в пещеру, где стоял.

Забегали вокруг люди, быстро соорудили лежанку: постелили шкуры, сбегали к ручью за водой.

Лан пристально глядел на темные, плотно сжатые веки отца и беззвучно шевелил губами:

— Не умирай, вождь, не умирай!

Принесли груду мяса и свалили у ног Большого Орла. Голодная молчаливая толпа плотным кольцом окружила вождя и мясо. Охотники и матери отгоняли малышей от съестного жестокими шлепками.

Наконец Большой Орел открыл глаза, обвел собравшихся взглядом и кивнул Уруне. Старой Уруне доверил вождь разделить добычу.

О, как все следили за ее руками! Даже охотники, которые разбирали завал в пещеру предков, оставили на время свою работу.

Люди поедали свою долю тут же, смачно разрывая зубами душистую пищу и громко хрустя костями.

Большой костер

Великое таинство совершалось в центре круга. Никому нельзя видеть, как рождается огонь. Потому-то люди спинами повернулись к мальчику в середине людского кольца. Этот мальчишка, не названный даже охотником, познал тайную мудрость предков. Жрец Черный Ворон, вождь Большой Орел не знают, а он знает. Возможно ли?!

Затаив дыхание слушают люди тихое жужжание за спиной.

Что может сделать мальчонка без помощи дивов, без жреческого наговора, без жертвоприношения?

Так решили охотники, так велел вождь: пусть возгорится чистый Огонь предков. Огонь Мудрого Ауна, чтобы стало возможно погубить старый Огонь, с помощью которого Черный Ворон обманывал соплеменников, приносил зло людям таж…

— Он родился! — послышался ликующий голос Лана.

Все обернулись, кто с выражением испуга на лице, кто с выражением радости.

Крохотным светлячком в серой глубине кучки мелкого хвороста светился огонек. Был он так мал и беспомощен! Никакого тепла, никакого света от него. Но вот тоненькая змейка превратилась в сизый столб дыма, затрещали весело хворостинки, и светлячок стал мышкой, потом зайчонком. И вот уже рыжим лисьим хвостом полыхнул он по крупным сухим сучьям, бросил в темное небо сноп искр и обдал собравшихся живым жаром.

Счастье горело в глазах Лана, счастье и надежда отражались в глазах и лицах изможденных людей.