Гремучая смесь

Ванька не заставил себя уговаривать. Воду он любил безумно, плавал отлично, но никогда не заходил в воду без взрослых. Не потому, что боялся, просто Павел однажды объяснил ему, что так делать нельзя. Ванька понял, и правило соблюдал безукоризненно.

Втроем мы еще поныряли, а когда солнце стало клониться к горизонту, вылезли из воды.

— Я уже забронировал билеты, — сообщил Павел за ужином.

— А когда мы вернемся в Хартум? — поинтересовалась у него.

Не то, чтобы мне хотелось туда вернуться. Все-таки жизнь в Судане было довольно скучной, но путешествия уже немного утомили.

— Я подумываю купить новый дом, — вместо ответа сообщил Родимцев.

— В Хартуме?

— Не знаю, еще не решил. Возможно, мы переедем в другую страну.

— А как же Ванька? А я?

Павел с недоумением уставился на меня.

— А что вы?

— Что мы будем делать на новом месте? В другой стране?

— То же, что и обычно.

— Ты, правда, не понимаешь?

— Кать, чего не понимаю?

Вот как объяснить этому ненормальному, что такие вопросы так не решаются. Переезд! С ребенком, да еще, возможно, и в другую страну. Тут нельзя решать вот так, с кондачка. Нужно все как следует обдумать, взвесить.

Вместо ответа я только тяжело вздохнула.

— Так чего я не понимаю? — допытывался Павел.

Понимая, что объяснить ничего не смогу, только махнула рукой.

— Можно мне мороженое? — подал голос Иван.

— Конечно, — ответили мы синхронно, а Родимцев похлопал себя по карманам и продолжил:

— Я мелочь забыл.

— У меня даже карманов нет, — ответила на его молчаливый вопрос.

— Сейчас схожу в номер, — сказал Павел сыну, — ты пока выбери, какое хочешь.

— Сиди, я схожу, — возразила Родимцеву. — У меня телефон разрядился, поставлю его на зарядку.

— Хорошо, — согласился Павел. — Мы с Ванькой тебя здесь подождем.

Я уже встала из-за стола, когда Родимцев снова обратился ко мне:

— И захвати мой зарядник, у меня тоже телефон садится.

— А где он?

— Где-то в номере, — легкомысленно ответил Павел, а я привычно закатила глаза.

Найти что-то из его вещей мог только сам Родимцев. Остальным сие было не под силу. Казалось бы, его род деятельности должен приучать к неукоснительному порядку. Так отчего же, скажите на милость, вокруг Павла образовывался бардак? Сам он называл это «обдуманным и строгим беспорядком», а у меня начинала болеть голова от одного только вида сваленных в кучу вещей.

В поисках его зарядника я обошла спальню и гостиную, заглянула в ванную, проверила карманы пляжных шорт. Ничего. В отчаянии полезла во внутренний карман пиджака, понимая, что большое зарядное устройство там попросту не поместиться, но в прочих местах я уже искала. Мало ли, какие у него там карманы?

Зарядного устройства в пиджаке ожидаемо не оказалось, зато рука нащупала бархатную коробочку. Каюсь, любопытство зашкаливало, когда я доставала ее из кармана. Черненькая, кругленькая, она прямо жгла мне руки. Сердце билось в предвкушении, когда, подойдя как можно ближе к настольной лампе, решительно открыла ее.

И прямо почувствовала, как сердце подпрыгнуло и стало выбивать сумасшедшую дробь где-то в горле. Сглотнула слюну, которой стало неожиданно много, и достала из коробочки кольцо. Оно было необыкновенным, невероятным, самым лучшим. Я таких никогда не видела. А еще оно не оставляло абсолютно никаких сомнений в намерениях купившего его мужчины. Такие бриллианты дарят только на помолвку и никак иначе.

Стоит ли говорить, что в ресторан я вернулась без денег и без зарядного устройства? Да я вообще забыла, для чего ходила в номер. Хорошо хоть мозгов хватило положить кольцо туда, откуда я его достала. Но перед этим я его примерила. Не могла удержаться. Боже, как оно сидело на пальце! Идеально! Но пришлось снять, увы.

Павел бросил на меня веселый взгляд и спросил:

— Где деньги, Зин?

И вот тут-то я вспомнила, зачем ходила.

— А-а-а, — неудачная попытка придумать достойный ответ.

— Забыла? — догадался Родимцев.

— Да, — вздохнула я.

— А зарядник? Тоже забыла? — продолжал спрашивать этот неделикатный человек.

В самом деле, у меня шок, а он про какую-то ерунду спрашивает.

— Кать, — пристально разглядывая меня, задал следующий вопрос Родимцев, — а зачем ты вообще уходила?

Чужая толстокожесть почему-то раздражала, а еще я понимала, что сказать правду не смогу. Как это будет выглядеть?

«Я нашла у тебя в пиджаке кольцо с бриллиантом и лишилась ума от счастья»?

Что, после этого, подумает обо мне Павел?

— Забыла я, — хмуро созналась, — и про деньги, и про зарядник.

— Ну, забыла, так забыла, — постарался утешить меня Павел. — Я сейчас сам схожу и все принесу.

Я даже растрогалась от таких слов. Но ровно до того момента, как Родимцев, с его слонопотамской деликатностью, не поинтересовался:

— У тебя женские недомогания?

— Что?!

— Кать, ты просто странная какая-то, — пояснил Павел. — Я подумал, может у тебя гормоны шалят.

— Никто у меня не шалит, — отрезала и демонстративно отвернулась в сторону.

— Ну и хорошо, — покладисто согласился Павел и ушел.

Ему-то хорошо, не его мозг взорвался сегодняшним вечером.