Гремучая смесь с колокольчиком

Алевтина Игоревна говорила что-то о самом Степане, о его прошлом, добивалась, чтобы он вспомнил себя в молодости, рассказал, что делал, чем занимался. Степан отвечал односложно, нервно, периодически открывая глаза. Алевтина Игоревна злилась, заставляла его проходить эту процедуру снова и снова.

Таисия никогда не была на подобного рода сеансах, но понимала – что-то идет не так. Гипноз не получался. И наконец, когда Алевтина Игоревна подвела подсознание Степана к той ночи, Степан напрягся, широко открыл глаза и закричал:

– Я не знаю этого человека! – Он стукнул кулаком по портрету. – Это был он! Он! – указал он на Алексея и дико зарычал: – Прекратите! Прекратите размахивать этой штукой! Мне страшно.

И мужчина забился в конвульсиях.

Алевтине Игоревне с большим трудом удалось привести его в чувство. Степан тяжело дышал и выглядел очень испуганным.

– Что? Что со мной? Получилось?

– Как же! – хохотнул Борис Владимирович, передразнивая: – Получилось! Как бы не так! Я же говорю, что не верю в эту фигню! Вы сказали, что это Леха приходил к вам в ту ночь, а он только родился тогда! Вряд ли он передвигался трех дней от роду!

– Что-то не так… У меня не получилось. Словно стоит мощный заслон, – вытерла слегка вспотевший лоб Алевтина Игоревна.

– Ну, конечно! Именно так и говорят все шарлатаны! – возразил ей Борис Владимирович.

– Я не шарлатан! Я не давала стопроцентной гарантии! Чаще всего у меня получается, но что произошло сейчас, я не поняла до конца! – заявила она, гордо подняв голову.

– Конечно! Что произошло, я озвучу одной фразой. Форменное шар-ла-тан-ство! – произнес Борис Владимирович по слогам.

– Так я ничего не сказал? – даже несколько с облегчением спросил Степан.

– Вы чем-то напуганы! Вы не хотите вспомнить? – обратилась к нему Алевтина Игоревна.

– Не хочу! – закричал мужчина. – У меня сейчас сердце из груди выскочит.

– Ладно! Ладно! – успокоила его Алевтина Игоревна.

– Шарлатанство, – пробубнил Чирков, явно остающийся при своем мнении.

– Он напуган чем-то. Не понимаю. – Алевтина Игоревна выглядела искренне расстроенной.

– Ничего страшного! Главное, что мы попробовали! – попыталась всех примирить Таисия.

– Ага! Совершили шикарную прогулку на лимузине просто так! – хохотнул Борис Владимирович.

– Ничего страшного. Не получилось, и ладно. Мы не в обиде, – сказал Алексей, хотя он тоже выглядел расстроенным, что эксперимент, на который они рассчитывали, не удался.

– И все-таки тот мужчина, который забрал тело девушки, как-то связан с вами, – посмотрела на Алексея Алевтина Игоревна. – Не зря же Степан указал на вас.

– Леша, не слушай ее! – вмешался Чирков. – Это бред! Как ты мог там быть?

– Мог быть Сергей, он, возможно, мой отец, – ответил Алексей.

– Но Степан не узнал человека на портрете, – сказала Тая.

– Ну и что? Я сказала, что Алексей может быть связан с этим человеком… – пыталась объяснить Алевтина Игоревна, но ее перебил майор:

– Да, конечно! Она тебе сейчас наплетет с три короба, лишь бы спасти свою пошатнувшуюся репутацию!

– Я поняла, – прервала всех Тая. – Единственной ниточкой к этому запутанному делу остается Сергей Семенович. Ему уже лучше, и скоро мы сможем поговорить с ним.

– Главное, чтобы после разговора с нами ему не стало хуже! – хохотнул Борис Владимирович и плеснул себе водки.

Глава 11

– Нет! Нет! Нет! Мы снова на коне! У нас не одна ниточка! Еще неизвестно, придет ли в себя этот Сергей Семенович, знает ли что-то, расскажет или нет! Вот еще одна нитка! Просто канат! Крепкий и толстый! – Борис Владимирович метался по комнате Таисии, как всегда дико жестикулируя.

После неудачного сеанса гипноза Алексей признался, что не хочет возвращаться в отель, где убили его отца… Не из-за страха, а из-за того, что не сможет там нормально заснуть. И тогда Тая совершенно искренне предложила ему поехать к ней. Алексей не заставил себя долго упрашивать.

Ну а потом… Он взял Таисию за руку и не отпускал, так, как будто Тая была самой большой драгоценностью в его жизни, и честно сказал, что очень хочет быть с ней. И Таисия, не связанная никакими обязательствами с другим мужчиной, пустилась во все тяжкие. То есть позволила себя любить и любила сама.

Комната была покрыта мраком. Кожа Таисии мерцала бледным сиянием. Алексей провел рукой по ее щеке, шее, опускаясь все ниже. Его лицо было абсолютно спокойным, ни один мускул не дрогнул, хотя в глазах уже начал воспламеняться огонь желания.

Таисия растворилась в его глазах, губах, руках. Она почувствовала себя иной – взрослее, что ли, чувственнее. Теперь она знала, что такое настоящее наслаждение. Какое же это счастье – вдыхать его запах и слышать его голос.

«Наверное, это любовь», – подумала Таисия утром, глядя, как солнечный лучик коснулся его бледной щеки с щетиной, ресницы отбрасывают тень на щеки, а губы… От этих губ, которые целовали ее всю ночь, Тая вообще не могла оторвать взгляд.

– Ты смотришь на меня? – спросил Алексей, не открывая глаз.

– Смотрю.

– И что думаешь? – дрогнули его ресницы.

– Что ты очень красивый.

– Это не комплимент. Надеюсь, не разочаровал тебя ночью?