Гремучие скелеты в шкафу. Том 2

Но вот передача? Здесь ситуация критическая. «Как перед разводом», — вздохнул Ворошилов. «Что? Где? Когда?» не может существовать без поддержки телезрителей. Как «концерт по заявкам»: письма — это базис. Почта свидетельствует о расколе среди зрителей — и это уже куда серьезнее, чем фракционная борьба в стане «знатоков». Одни пишут — хватит приглашать новых, незнакомых участников. Хотим Ильина, Бялко, Еремина, Федина. Мы любим этих ребят и хотим проводить вечер в их приятном, располагающем, почти «домашнем» обществе (наиболее подкованные здесь апеллируют к книге В. Саппака «Телевидение и мы»…). Другое мнение: надоели эти зазнавшиеся «знатоки», их самодовольные физиономии. Они уже не играют, а позируют. Мы уже все заранее о них знаем — что скажут, как глянут, во что будут одеты. Приглашайте новых, «неиспорченных» ребят… Еще одна «горячая точка» — вопросы. В последнее время они стали несколько сложнее, что естественно, поскольку «знатоки» — уже почти «профи». Не менее естественна и реакция тысяч зрителей: мы чувствуем себя дураками; нам тоже интересно решать эти задачки — а при таких замысловатостях остается только пассивно наблюдать за экраном. Задавайте вопросы попроще: у нас нет времени расширять свой кругозор со скоростью «знатоков». Вместе с тем не иссякает и «саркастическая» корреспонденция интеллектуалов: ай да «знатоки» — Грибоедова не знают! — и т. п.

Ворошилов: «Момент критический. Но неудачи меня только дразнят. Это интереснейшая, уникальная задача — продлить популярность передачи на седьмом, восьмом, девятом году существования. Мне в жизни больше не представится такой возможности». Стараясь сохранить темп, избежать рутины, режиссер постоянно модифицирует правила, стимулируя замены в составах, появление новых ребят «в креслах». («Ветеранов» это раздражает. Еремин: «Его манера ведения — нагнетание азарта, даже жестокости…») Попробовали обновить программу и внешне: эффектное помещение, ревю с участием популярных артистов. Хотели даже сделать постоянного «кадрового» ведущего (крупье?) — неотразимого Костю Райкина… «Конечно, старая передача. Может быть, и стоило бы бросить. Но вот — сельская учительница; организовала клуб „Что? Где? Когда?" у себя в школе. Очень хочет сыграть у нас, ждет уже три года… Это тоже существует».

* * *

У В. Ворошилова есть еще один любопытный теоретический тезис. «Телевидение (в отличие от театра, кино и т. п.) приходит к нам в дом само. И оно не должно выглядеть непрошеным гостем. Поэтому телевидение безадресно — его должны смотреть все». Верно это или неверно — другой разговор, но программа Ворошилова строится именно в соответствии с этой установкой. И гигантская почта — следствие «безадресное™». Строго говоря, «Что? Где? Когда?» не «молодежная» в полном смысле этого слова передача; на ее аудиторию почти не влияют возрастные факторы. Что же определяет «молодежность» телепрограммы? Тематика? Да, конечно, но это тривиально. А язык, образный строй? Вот тут приходит на ум другая популярная передача,

«ВЕСЕЛЫЕ РЕБЯТА»

У этой программы скромная почта: по 100–200 писем после каждой передачи. Авторы «Веселых ребят» никак не стимулируют поступление зрительских откликов в письменном виде — и это сказывается. На телевидении давно уяснили, что зритель в массе своей — как послушный ребенок… Скажешь, даже намекнешь ему: «напиши», и он напишет. Не скажешь — будет сидеть тихо. В одном из выпусков «Веселых ребят» после серии уличных интервью на тему «Что такое вкус?» мелькнула заставка: указующий перст и риторический вопрос «А вы как считаете?» — и тут же приведен правильный ответ из Большой советской энциклопедии. И этого «не-повода» хватило многим дисциплинированным зрителям, чтобы откликнуться, — большинство переписало ответ из той же энциклопедии. Андрей Кнышев, редактор программы: «Должен был у нас идти примерно такой текст: „У нас большая почта — письма, телеграммы, поздравительные открытки, бандероли, посылки — нет, к сожалению, пока лишь денежных переводов, но содержимое отдельных посланий, право же, бесценно". Решено было концовку все же убрать, потому что наверняка пошли бы деньги…»

Было время, когда и Кнышева узнавали на улице. Давно, в 77-м, 78-м годах, когда в эфир выходила молодежная юмористическая программа «Салют, фестиваль!». С тех самых пор я запомнил, как он играл на зубах балалаечным перебором, а на коварный вопрос: «Какой пастой вы чистите зубы?» — бесхитростно ответил: «Пастой „Океан"». Какой славный парень, думал я, удивительно, как это его занесло на телевидение?[37]