Гремучий Коктейль 1

Младший отступил, подавившись как словами, так и своим импульсом убить главу. Он вспомнил, что владыка ледяной планеты никогда ничего не делает просто так и уж тем более — не убивает родную кровь. Почти тоже самое можно было сказать и о делах рода на земле, которыми управляли черноволосые и зеленоглазые представители рода Сильверхейм, но, раз произошло такое…

— Внимаю тебе, глава, — черноволосый, склонившись на одно колено, оперся кулаком левой руки в пол.

— Так-то лучше, — спокойно кивнул человек в белом, закладывая руки за спину и делая вид, что никакой вспышки не было, — Итак, на чем я остановился? Ах да, Виго Карбинни…

Скрип зубов человека, узнавшего, что его дочери отрубили голову, был едва слышен. Но услышан. Не то чтобы Георг Сильверхейм так сильно любил свою третью дочь Елену, но она всё равно была его кровью и плотью. Этот род, обе его части, ценили своих отпрысков, неважно, какими те рождались — черноволосыми или пропитанными энергией этого мира, выражавшейся в полупрозрачных волосах и белых радужках глаз. Всем им находилось место и занятие, достойное уму и способностям.

— Так вот, Георг, ты должен помнить очень хорошо, что у Карбинни бы не вышло ничего, — тем временем продолжал глава могущественного рода, — Да ни один здравомыслящий человек, даже бывший на попечении волшебника, каким был наш Карбинни, не сунулся бы в этот ледяной ад… даже со своим крестным отцом. Если бы не одно «но».

— Кн… — озарение мелькнуло в глазах адмирала.

— Да, Георг, да… — Дарий подошёл к родственнику почти вплотную, — Книга Вермиллиона. Наш дар, наше благословение, наш козырь. Он утрачен. Хастофор, Антуан, Елена. Они, все трое, должны были следить за книгой и её носителем. Следить аккуратно, на расстоянии, принимать доклады, советовать. Они же, вместе со своими свитами, пошли по следу, когда книги и её носителя не оказалось там, где он должен был быть. И они…

— …ничего не нашли.

— Именно, — охотно кивнул беловолосый, — И когда они вчера стояли передо мной, взахлеб обвиняя друг друга в провале, когда я не увидел в их глазах света понимания того, что эти придурки умудрились сотворить, я решил, что их свет должен погаснуть. Род не должен вырождаться… настолько.

— Я… понимаю.

— Да мне насрать, что ты понимаешь вообще и в частностях, — светлая и беззаботная улыбка пребывающего в крайней степени ярости Дария Сильверхейма обожгла глаза адмирала, — Пойми лишь одно — я поручаю тебе найти и вернуть нам нашу реликвию. Как можно скорее.

— Что… я могу использовать, глава? — с трудом протолкнул слова из горла мужчина.

— Может, не в Елене было дело? — вслух задумался Дарий, также становясь на одно колено перед своим подчиненным и кладя ему руку на плечо, — Верну-ка я, пожалуй, практику телесных наказаний у туторов. Уж больно какие-то вы все тупые. Даже те, кому этого не положено. Всё, Георг. Ты можешь использовать всё и всех. Каждого Сильверхейма, что может жить на Земле. Все ресурсы. Все деньги. Всё, ради того, чтобы проклятая книга тихо и мирно вернулась под сень нашего рода. Повторяю, родич — тихо и мирно. Никаких громких поисков, никаких агентов. Только Сильверхеймы.

— Но…

— Я точно тебя сейчас отправлю к тутору, — безмятежное лицо бледного беловолосого человека исказила гримаса крайнего раздражения, — Просто… следите… за горизонтом… адмирал. Следите. Внимательно. Рано или поздно на нем появятся тысяча бед. И если я хорошо знаю Фелицию Краммер дель Фиорра Вертадантос, а я верю, что знаю её хорошо — то они появятся очень скоро…

Глава 13

Дуракам везет, рассуждал я, топая по парку, только как это скореллировать? Чем тупее дурак, тем больше ему везения выделяется в принципе, либо всё-таки тут есть зависимость от силы тупости отдельно принятого решения? Судя по всему — второе, так как особо мощным дебилом я себя не чувствую. Голоса в голове бы предупредили.

— Ну вот куда ты меня опять тащишь? — недовольно бурчал самый младший Азов, волочась следом. Вспомнив, как выглядит его маман, я с недоумением подумал, что с такой женщины можно не слазить круглыми сутками, а Костяну, как бы, уже аж двадцать один год. Где дети, Зина? То есть граф? Мир полон загадок.

— Ты уже неделю учишься и тебя до сих пор наши девки не засюсюкали, — ударил я товарища злобным аргументом, — По голове не гладят, в углу не зажимают, нижнее белье при тебе не обсуждают. Наоборот, сторонятся, обращаются уважительно. Видишь пользу?

— От нас с тобой, Дайхард, все сторонятся! — ворчала карманная блондинка с пенисом, — Не так я представлял себе школьную жизнь!

— Ну рождайся в другой раз кем-нибудь другим. Суровым и некрасивым, — вяло отбрехался я, c любопытством разглядывая манамобиль, которому толстый мужик в комбинезоне в данный момент менял колесо у тротуара, — Твоя прекрасная жизнь, Азов, она в твоих влажных мечтах. А в суровой реальности люди разную милую хрень либо гладят, либо трахают. Либо и то и другое. Они её не уважают, а используют, потому что им хочется её использовать, а не уважать. Сначала стань тем, кто их вынудит поступать так, как тебе нужно.