Гремучий Коктейль - 2

— Кейн, шел бы ты… — тяжело вздохнул мой друг, — Я в жизни не поверю, что ты не Истинный. Манеры, поведение, чернокнига, вкус в одежде. За оружие хватаешься как тот, кто вообще не боится его применять. И это все мелочи. Знаешь, что тебя выдает с головой? Ты силен, умеешь за себя постоять, но при этом не нарываешься. Тебе легко даются знания, но ты даже не думаешь этим хвастаться. Почти не кланяешься. Такую школу проходят только те, кто представляет из себя силу изначально. Поэтому изыди и не трать моё время!

— Некуда идти, Тернова придёт сюда меня забирать, — нагло упал я на диван, — Рассказывай! Считай — это последняя воля обреченного. Кто-то меня скоро да ухлопает, так что жгите глаголом, господин прекрасного чая!

Объяснять? Уговаривать? Скажем дружно — нафиг нужно! За человеком должок, именно моё вчерашнее посещение спасло его персону от изнасилования роскошной женщиной!

Правда, смешливое настроение у меня испарилось в считанные секунды, когда Азов, с видом человека, делающего нечто категорически бессмысленное, начал рассказывать мне вещи, переворачивающие картину мира с ног на голову. Большую картину.

Все миры — живые сущности с силой, превышающей всё, доступное остальным. Все они, без исключения. Однако, эти сверхсущности почти неразумны. Они просто существуют бесчисленное количество лет, безмятежно, как медуза в море. Вот когда на планете заводится организованная жизнь, умудряющаяся просуществовать некоторое время, сверхсущность мира умнеет. Приблизительно от медузы до хомячка, так как умнеть никому не нравится, так что души мира с таким произволом борются… порождая богов. Эдаких сверхумных (по сравнению с ними) симбионтов, которые и оберегают покой и безмятежное существование мира, позволяя ему амёбить дальше. Однако, если одна из моноистичных религий станет абсолютно доминирующей, то волей-неволей мир поглотит свое подросшее дитя, болезненно поумнев в процессе. Или этот монобог поглотит силу мира, став им. В этом моменте много неясного.

Это, так сказать, нормальное положение дел, которое к нам имеет очень мало отношения, так как нормальных миров с нормальными и активными монобогами около Сердечника не бывает. Костя описывает, чтобы я уловил один нюанс — боги, как относительно разумные существа, с криками и воплями покидают сорвавшийся с места мир, а его сверхсущность просыпается и начинает панически вертеть головой по сторонам, не понимая, куда делись её симбионты и куда вообще она летит.

Затем мир прилетает сюда, влипая в целую кучу таких же бедолаг. Он, конечно, тупой как хомячок, но любой хомячок елозит лапками, когда тонет, а так как «тонут» миры чрезвычайно долго, то рано или поздно они зацепляются за нашу реальность, стремясь на ней закрепиться… да, с помощью маны и магии из порталов. И населяющих эти блуждающие миры существ, а ты что думал? Что мир — это просто какая-то душа? Нет, мир — это еще и все, его населяющие, тоже своеобразные симбионты, просто ничтожно малого размера.

…но если в этом блуждающем мире долгое время когда-то жила большая цивилизация, исповедующая монотеизм, то разум этой сверхсущности может быть вовсе не хомячковым. Угасшим, разленившимся, даже готовым раствориться, но достаточно договороспособным. С нем можно будет заключить сделку. Связать миры посредством своей крови в обмен на некоторое незначительное подчинение. Территории. Ресурсы. Покорность обитателей.

…некоторую. Поэтому стать Истинным — раз плюнуть. Только найди с кем договориться. Пройди портал, окажись в другом измерении, попробуй его прочувствовать. Вдруг оно с тобой заговорит? Тогда можно будет заключить сделку. Все хотят жить, а понять, насколько зыбкой является ниточка портала, способен даже самый примитивный мир.

Охренасоветь.

Изо всех сил стараясь держать морду лица, я осчастливил Азова своим уходом, поспешив домой. Тернова будет недовольна как слон с бревном в жопе, но мне как раз стало срочно нужно побывать у себя дома без её темнейшего присутствия. Пока там сидит Пиата.

Пиата не сидела, а лежала на софе, свившись в клубок рядом с Мишленом… свившимся в клубок. За этой безмятежной парочкой умиленно наблюдало чудовище, которое Терновы выдавали людям за служанку. Оно пило чай вместе с моим личным китайцем, явно делясь с тем мудростью или чем-то наподобие. Во всяком случае, я не заметил особого ужаса на лице Мао Хана. Кивнув вскочившему и отвесившему поклон слуге, я сграбастал Пиату на руки и утащил на допрос.

— А? Что? — Пиата, выпущенная мной на кровать, усиленно делала вид, что «похищение» застало её врасплох. Она тёрла кулачками глаза и отчаянно зевая, бормотала, — Воля мира? Да… она есть. Нет, это не рабство. Все эйны как были свободными, так и остались, но это воля, понимаешь? Мира? Мы тоже мир. Воля общая.

— Пока не понятно, — озвучил я одну из непонятностей этого дня.