Гремучий Коктейль 3 (СИ)

Древлин калач тёртый, опытный и местами скользкий, поэтому, не успела отзвучать громоподобная тишина после моего наглого заявления, как дед тут же перешёл на фальцет, крича, что он запрещает, что это недопустимо, что это ужас какой-то и он идёт к ректору! Немедленно! В ответ я лишь небрежно пожал плечами, заметил, что никого не задерживаю, но мне будет угодно принимать вызовы на тренировочные дуэли только по вечерам, после занятий, и только по одной в день, что не противоречит буквально ничему. На этом будьте здоровы, живите богато, а студенту Дайхарду пора.

— Никаких третьих и выше цепей! — жалко и потерянно вскрикивал мне в спину профессор, — Не на первом курсе, Дайхард! Слышите?! Не на первом!!

— Значит — не более тысячи рублей, господин профессор! — громко и мстительно гаркнул я, привлекая еще больше внимания.

Напоминаю, что стипендия студента всего сорок рублей. Вполне прилично, кстати. Только вот мне никуда не упало каждый день драться с желающими почесать кулаки и самолюбие. Пусть они вон сами с собой разбираются в поисках тех трех счастливчиков, у которых будет шанс. Отличный план? Отличный. Пусть и спонтанный, но я все прекрасно рассчитал, хоть и пришлось отгавкиваться от преподавателей, пытающихся уговорить меня взять своё слово назад. Ага, как же. Ближе к вечеру почти четверть всех представителей мужского пола нашего курса уже отлеживалась в медицинском крыле!

Правда, кое о чем я забыл. О вечерней дуэли с Азовым! Блондинистый мелкий гад дрался как лев! Он прыгал по Арене как укушенная осой мышь, поливал меня заклинаниями так, что барон Медичи, пришедший еще немного покапать мне на мозги, лишь восхищенно ругался при виде сноровки, проявляемой этим компактным студентом. Кое-как победить мне удалось лишь тогда, когда я начал изображать из себя прыгучего краба со Щитом, постоянно выскакивая из конуса атак осатаневшего блондина! И даже тогда — он сдался далеко не сразу!

— Черт! — озвучил свою поражение Азов, после чего нацелился мордой в песок, но был мной подхвачен аки сомлевшая барыня.

— Пиата, — чуть позже спросил я, таща вырубившегося Истинного в его жилище, — У Кости что, проблемы с деньгами?

— Неа, — легкомысленно помотает головой низшая эйна, вприпрыжку шествующая передо мной, — Просто хозяина очень воодушевила мысль тебе врезать так, чтобы ты еще и заплатил!

…и почему все маленькие — такие кровожадные?

Вечером, пока я в окно смотрел на кареты скорой помощи, забирающие излишек побитых студентов, мне на разговорник позвонил злой как собака директор Курицын, потребовав «что-нибудь сделать с происходящим!». Я в ответ лишь хмыкнул, указав, что мог получить вызовы максимум от десятка человек, а всё происходящее побоище — лишь итог интриг и школьных войн, к которому князь Дайхард не имеет ни малейшего отношения. А вот небрежение преподавательского состава, в следствие которого мы наблюдаем саботаж важнейшего государственного расследования, Аркадий Таврович…

Пробурчав нечто уязвленное и невнятное, Курицын отключился. Ухмыльнувшись, я продолжил наслаждаться зрелищем и игнорировать очень укоризненный взгляд четырехметровой гориллы, стоящей за оградой академии. Не, ребята, мы эту схему знаем прекрасно — на молодых и ранних ездят, пока они дают себя взнуздать. А они еще как дают, потому что росли в уважении к старшим…

В таких мудрых мыслях я был потыкан в колено чем-то теплым и мягким. Это оказался Курв, выражающий совершенно нехарактерное для него желание позырить в окно тоже. С натугой подняв бульдога, весящего, казалось, килограмм восемьдесят, я предоставил собаке возможность посмотреть на бардак за окном, рассеянно почесывая морщинистый загривок этого поросенка. Рядом тут же очутился Мишлен, так что я сам не заметил, как оказались задействованы в поглаживании обе руки.

— Нам нужно было незаметно вернуться на учебу, наладить общение со студентами, начать розыск… — Кристина решила присоединиться к нашему бдению, — А ты вместо этого превратил академию в разворошенный улей ос, которые теперь тебя ненавидят. Завтра, если ты не знал, секретариат академии получит мои бумаги о изменении фамилии и принятии титула, поэтому нас ненавидеть станут еще сильнее. Как мы будем работать в таких условиях, Кейн?

— Работать? — хмыкнул я, продолжая гладить животных, — Кристина, правде нужно смотреть прямо в её отвратительную рожу. Что она говорит? Что ни ты, ни я никаким образом не относимся к людям общительным и обаятельным. Ты представляешь себя, обзаводящуюся связями, болтающую с девушками в кафетерии, делящуюся с ними, скажем там, женскими секретиками?

Обернувшись, я увидел жену в положении. В смысле в сложном. Замешательство на лице урожденной Терновой было написано крупными печатными буквами. Ну конечно же, она понимала кое-что в расследовании, но вот необходимость для этого самого расследования уметь позитивно общаться с подозреваемыми… кажется, для мрачной брюнетки это были новости.

— Но ты…