Гремучий Коктейль - 3

Несколько секунд мы мерялись взглядами. Казалось бы, идти на обострение с самими Сильверхеймами, учитывая, что я как раз от них скрываюсь — полная глупость, как и хамить этой женщине в лицо, но, как всегда, имелись нюансы. Первым и основным был тот, что ей, этой высокородной суке, позарез нужна была Кристина, как обладатель гримуара с даймоном, у которого был уникальный талант — чувствовать вкус душ. Почти бесполезный, да. Хорошо пригодный, скажем, для выявления глубоко замаскированных шпионов и лазутчиков… или не менее хорошо замаскировавшегося блудного сына рода. Однако, работать на иностранцев гордая дочь Руси отказалась наотрез, также, кстати, взбешенная поведением этой высокой и красивой суки. Идти на обострение с Тайным Приказом Сильвия банально зассала, но как только узнала, что у строптивой девчонки появился муж — тут же решила подъехать к нему.

Об этом меня еще ночью бывшая Тернова предупреждала, во время нашей милой беседы с обнимашками.

То есть, повод смотреть на неё волком и слать нахер у меня не просто был, а целый букет этих поводов присутствовал!

Кое-что было еще. Сильверхеймы, все, поголовно, чрезвычайно тщеславны, поэтому убивают, если что, самым красивым из возможных способов — своим Лимитом. Превращают жертву в статую из серебристого льда, позволяя ей потом растаять, буквально превращаясь в ничто, либо пафосно разбивают. А у меня, как недавно выяснилось, полный иммунитет как к Методе рода, так и к любому поражающему фактору электричества. Первое — из-за особой силы крови, выработанной Сильверхеймами по мере привыкания к их миру, второе — из-за свойств души, переданных мне от Эмберхарта. Методы вообще крайне мало вредят родственникам.

Выбеси я эту стерву — она не вызовёт на дуэль. Слухи о том, что у меня том Короля Терний, точное знание, что у Кристины тоже чернокнига из этой проклятой коллекции… нет. Не осмелится пойти против Тайного Приказа и Руси. Но вот тайно и собственноручно удавить выскочку — это да, это она захочет.

— Двадцать миллионов рублей, — внезапно процедила вставшая женщина, опираясь руками на стол директора, — Двадцать миллионов рублей за три месяца жизни твоей жены. Мы готовы выплатить их вперед. Ей просто нужно будет помочь нам найти…

— Отказано, — брезгливо оборвал я её, разворачиваясь и уходя.

А затем всё-таки хлопнул дверью так, что пожилая и серьезная секретарша Курицына (та, которая работает по профилю!), схватилась за сердце.

Глупость? Безумие? Идиотизм? Что это было?

А ничего, Фелиция, хватит орать мне прямо в мозг. Лучше послушай лорда, он тебе объяснит разницу между обычным смертным, простым благородным и, ни много, не мало — князем. Да успокойся уже, никакого шума она не поднимет. Пристегнем Курицына, потревожим Витиеватого, пожалуемся кому надо и через сутки весь Питер будет знать, что Сильверхеймы попытались опустить русского князя ниже плинтуса. Да сам Курицын эту Сильвию говном измажет с головы до ног, просто чтобы выжить после такого афронта. Всё, тише, хватит всхлипывать.

Всё будет хорошо.

* * *

Тем временем огромный город жил своей жизнью, совсем не зная о том, какие планы по его просвещению рассказывает один молодой человек своей впечатлительной подчиненной, живущей в книге. Шумели торговые ряды, тихо гудели движимые магической силой трамваи, сотни тысяч людей занимались своими делами, не забывая ежедневно прикладывать свои кристаллы к столбам-сборщикам. Жизнь шла своим чередом.

И… с некоторых пор немного изменилась, но окружающие к этому быстро привыкли. На фоне настороженности и опаски из-за недавнего открытия Каскада прямо в городе, разные мелкие магические происшествия, в изобилии случающиеся там и тут, уже не вызывали ажиотажа. У пса господина Боброва вырос второй хвост? Да что вы говорите. Кошачий хвост?! Да что вы говорите! Пиво в кружке у Петра Ефимовича ожило? И что он сделал? Всё-таки выпил? Прямо губами поймал и всосал?! Да что вы говорите! И что потом, как, здоров остался? Смеялся, говорите? Щекотно ему было? Надо же…

Кто-то нашел дверную ручку, сделанную из сапфира, кто-то был укушен зонтом, а кто-то проснулся утром не тем, кем засыпал. Последнее, конечно, относилось преимущественно к женщинам, пострадавшим от «атаки» оборотня, но Максим Левинсон, урожденный житель Санкт-Петербурга в пятом поколении, с этим бы сильно поспорил, разглядывая по утру свою черную как смоль кожу и толстые губы. Полицейские, принявшие его, бегущего по улице в подштанниках и орущего матом, тоже бы поспорили, получая клятвенные заверения эксперта, что кристалл-паспорт уважаемого Левинсона полностью идентифицирует этого здоровенного истеричного негра как уважаемого еврея-башмачника.

К странностям привыкали. Мелкие, почти безобидные, несущие небольшой вред в исключительно редких случаях, они львиной своей долей даже не были заметны на фоне огромного бурлящего города. Почти.