Гремучий Коктейль 5 (СИ)

— О, когда взрывают — это так неприятно! — со знанием дела покивал бандит, неуловимым движением заставляя кинжал исчезнуть, — Я готов! А вы?

— Я бы выпил кофе, но у вас его точно нет, — я критически осмотрел всех троих, — Значит, наверное, приступим?

Узнать о том, что тебя собираются взрывать, да еще и волшебством, да еще и какой-то залетный волшебник, искать которого себе дороже, совсем не приятная новость для после ужина. Настоятельная рекомендация не связываться с бомбистом, а вместо этого садиться на поезд, ехать к черту на куличики и заниматься там освобождением угнетенного китайского народа в компании отборных негодяев… тоже хорошего настроения не добавляет. Но надо. Я слишком задолжал Парадину.

Теперь мы, три матёрых злодея, негодяя и гада, а также один стажер Зальцев, вовсю готовились гопнуть небольшой русский концентрационный лагерь нелегальных китайских иммигрантов, чтобы выпустить их на свободу, повысив тем самым настроение батюшки-царя и его китайских партнеров. Во имя исправления «ошибок» товарища императрицы, конечно же. Которая вообще никому не товарищ.

Почему только мы четверо стоим ранним утром посреди нигде, вооруженные до зубов и готовые устроить бойню? Потому что этого лагеря и этих китайцев не существует в принципе. Не было их никогда и не будет. Свидетелей тоже. Все должно вернуться на круги своя. Такова воля императора Петра Третьего.

Совсем не ко времени.

— Огромный внезапный левиафан! — проговариваю я название заклинания, вызывая могучий фонтан переохлажденной воды из-под земли, намертво замерзающий спустя какие-то секунды. Вместе с ним замерзают лошади, мобили, даже удачно расположенный столб с сиреной, и сторожка с двумя дозорными и костерком. Белый пар, отлично различимый в ночи, начинает подниматься от глыбы льда, сигнализируя нашему дорогому Парадину о том, что можно начинать. Обнесенный высоким проволочным забором с колючей проволокой поверху, лагерь становится мышеловкой.

Регенератор тут же открывает бешеную пальбу на другом конце огороженной территории, а я быстро отползаю к Красовскому и Зальцеву, нервно сжимающему автомат. У нас троих одна задача — убедиться, что никто из охранников не убежит.

Этим мы и занимаемся. Самое опасное место торжественно отдано господину Красовскому, но стоять или сидеть на месте господин не хочет, он изволит шествовать к палаткам офицера и медиков, паля из массивного пистолета-пулемета с здоровенным барабаном патронов. Попутно он громко и едко комментирует качество охраны, а его костюм слабо вспыхивает там и тут, принимая на себя ответные пули. Залегший у созданного мной небольшого айсберга Зальцев коротко и довольно точно работает двойками, сшибая мало что понимающих солдат, выскакивающих тут и там.

Что касается меня, то я, как наиболее меткий из присутствующих, крадусь между закрытых на ночь бараков с нужными нам китайцами, удерживая в одной руке револьвер, а во второй гримуар с активированным Щитом. На душе скребут кошки, чуть выше них сидит жаба, которая душит за дом, который взрывают, от Азова второй день ни ответа, ни привета, жена устроит выговор, а я сейчас вот, прямо сейчас, в эту самую секунду выпускаю пулю в молодого небритого парня с кухонным ножом в руке и с выпученными от непонимания происходящего глазах. Тяжелый кусок свинца входит в его грудину и выходит сзади, выбивая на стену барака фонтанчик крови.

«Серая мораль» — сказка для простолюдинов. Никакой морали нет. Смысл религии, легенд о благородстве, чести и достоинстве лишь в том, чтобы удерживать бешеного зверя под названием «человечество» в хоть каких-то рамках. А если ты уже стоишь чуть повыше среднего поселянина, то и руководствуешься совершенно другими правилами.

Следующий мой выстрел уходит ночь, потому что я, моментально съежившись, прячусь за Щитом от истошно орущего мужика, вколачивающего в меня магазин из автомата. Но он всего лишь из тридцати патронов. Выстрел, почти отрывающий правую руку у стрелка, растерянно хлопающего глазами.

Перезарядка.

Жизнь у человека-аристократа простой не бывает.

«Сзади!»

Крик-предупреждение Фелиции совпадает с появлением еще одного солдата, только вот, некстати, спереди. Я вновь падаю на колено, но не успеваю развернуться к тому, кто сзади. Успевает даймон, проявившаяся в реальности и выхватившая полуавтоматический пистолет из-за голенища моего сапога. Мы начали палить одновременно, изрешетив противников под комментарии лорда Эмберхарта, утверждающего, что меня спасло лишь внезапное появление брюнетки рядом.

…солдат просто отвлекся на внезапно появившуюся Фелицию.

— Молодец! — благодарю девушку я, устремляясь вперед. Там только что, грязно ругаясь, пролетел Красовский. Невысоко и небыстро, но всё равно как-то настораживает.