Гренада моя

— Ни в коем случае. Лично я к ее вербовке отношения не имею и до поры не знал даже о ее существовании. Так что никакой вины. Скорее уж счастливый случай.

История эта началась несколько лет назад, когда ничто не предвещало войны в Испании. Разведывательному отделу Генерального штаба удалось внедрить в абвер офицера. Не лишенный талантов молодой человек быстро преуспел в карьерном росте. С началом войны по собственному желанию, а также по приказу из Петрограда был направлен в Испанию.

Успехи добровольческого корпуса, в которых у русского командования не было никаких сомнений, обязательно должны были повлечь за собой активное противостояние левых партий. Только наивный глупец мог полагать, что они смирятся с ростом авторитета России. В свою очередь, российская сторона была готова к союзу с ними. В конце концов, именно этим путем и пошел император Алексей Второй.

Но договариваться он намеревался только на своих условиях. А значит, на фоне преуспевающего добровольческого корпуса интернационалистов должны были преследовать неудачи, отчего неминуемо поползет вниз и авторитет левых партий. Опять же, не помешало бы немного проредить наиболее радикально настроенную и активную их часть.

Русская контрразведка обеспечила своего агента в абвере шпионской сетью. И далее регулярно снабжала достоверными сведениями. Разумеется, относительно положения дел там, где нужно было подгадить противникам Негрина.

В идеале интернационалисты должны были обжечься без участия контрразведки корпуса. Но с покушением на Слащева ситуация изменилась. Оставлять без ответа подобный выпад было нельзя. Вот только обвинения, исходящие от царских прихвостней, воспринялись бы в штыки. Тем более что на генерала уже косились. Ходили упорные слухи относительно его переговоров с противником.

Вообще-то, сущая правда. Но не вся. Подобный ход преследовал сразу несколько целей. Кроме усыпления бдительности, насыщения дезинформацией, следовало еще и подгадить сопернику русского агента в абвере, непонятно с чего вдруг назначившего его в свои личные враги. Тот как раз курировал направление добровольческого корпуса.

Пока Слащев в течение месяца вел беспрестанные бои на северном направлении, полковник Сухарев развернул активную деятельность по созданию дублирующей шпионской сети, которой было не жалко пожертвовать. Подобрали и главу сети, на связи у которого якобы находились двое офицеров Генерального штаба и лица, причастные к покушению на Слащева в том числе. Лица далеко не последние в партийной элите левых.

Взятый республиканцами немецкий шпион умел проигрывать. Он без лишних препирательств сдал на белом глазу всю свою агентурную сеть и каналы связи. Благодаря чему сумел избегнуть пыток. А к чему пытать, если все предоставляемые им сведения раз от разу подтверждаются и укладываются в стройную картину.

Игра велась настолько тонкая, что бросала тень даже на товарища Троцкого. А вот в отношении русского генерала не было даже намека. Это уже господа-товарищи сами пускай додумывают в ходе допроса ничего не понимающих, а потому и упорствующих подозреваемых. Если судить по применяемым методам и неопытности дознавателей, те вскоре станут сознаваться во всех смертных грехах, и даже больше.

А вот тот, кто подвел их под молотки, сбежал. Усыпил бдительность контрразведчиков и, в какой-то момент перебив охрану, ушел. Не сам, конечно. Ему помогли. Но обставили все самым наилучшим образом, и сомнений в том, что он управился своими силами, не возникло. Арестованным по его делу это обстоятельство помочь никак не могло. Сам же он перешел линию фронта и явился к своему куратору.

Старая агентурная сеть продолжала исправно работать по сей день и будет функционировать еще долго. Поэтому агент в абвере не утратил доверия. Вскрытая сеть — это не повод для наказания. Тем более если сведения очень даже достоверные. Так бывает. Контрразведка противника тоже не дремлет. Плюсом к тому рядом с ним легализовался верный товарищ и помощник. А это ох как немало. Ну да, все верно. Немецким шпионом был русский разведчик.

— Оговоренные товарищи не вывернутся? — поинтересовался полковник.

— Слишком много фактов, указывающих на них. Так что им не позволят отвертеться. А вот те, кто стоял над ними, будут точно знать, откуда дует ветер, и впредь хорошенько подумают, прежде чем пакостить, — заверил капитан.

— Что Лев Давидович? — спросил о насущном Сухарев.

— Его непреложный авторитет сильно пошатнулся, — усмехнулся Егоров. — Зря он сунулся в Испанию. Лучше бы и дальше оставался теоретиком. А так… Не удивлюсь, если господин товарищ Сталин притянет его за бороду к ответу. У этого особо не забалуешь. И зол как черт. В ходе этой бестолковой операции стороны остались на прежних позициях, потери в русских бригадах — до шестидесяти процентов, из них почти половина — безвозвратные.

— Вот и ладушки. Пусть уж лучше сами друг дружку в банке грызут. Кстати, а как вы оцениваете Иосифа Виссарионовича?

— Если вы хотите убедить его вернуться в Россию заниматься коммунистическим движением на легальной основе, то не советую.