Гренада моя

Толедо, по местным меркам, не такой уж и маленький город. Население — чуть больше пятидесяти тысяч. Но вот что есть, то есть: невероятно скученный, с узкими, кривыми улочками. Радовало хотя бы то, что все они мощеные, и сегодня нет того безобразия, что творилось всего лишь сотню лет назад.

Григорий припомнил сведения, почерпнутые из истории. Помои и содержимое ночных ваз выплескивалось прямо на улицу. Причем не только под ноги, но и из окон или с балконов второго этажа. Не сказать, что сегодня все столь уж безоблачно. Стоит свернуть в какой переулок, сравнимый разве что с козьей тропой, как в нос тут же ударяют неистребимые миазмы зловония. Во всем остальном город производил впечатление. Не стариной, но древностью дышало буквально все вокруг.

Егоров вел Азарова уверенно, как человек, успевший хорошо изучить территорию. Ни разу он не запнулся, хотя Григорий уже через пять минут их пешей прогулки сомневался, что сумеет отыскать штаб корпуса. Лишний повод не разминуться с капитаном. Тем более что его испанский оставляет желать лучшего.

Таверна оказалась небольшой, всего-то на шесть столиков, но уютной. По заказу капитана им подали баранью ногу, приготовленную в казане, с луком, томатом, сладким и острым перцем, чесноком и белым вином… От одного запаха Григорий едва не захлебнулся слюной. А уж когда попробовал… Никогда ничего подобного он не ел.

Ну и как под такую закуску, да еще и под радушие хозяина, не принять чего-нибудь горячительного. Подумаешь, на улице невыносимая жара. Во-первых, в толстых каменных стенах заведения прохладно. А во-вторых, у юнкеров как-то не принято отказываться от выпивки. Даже когда это грозит неприятностями. Так что водочка, остуженная до температуры ключевой воды, прокатилась в желудок как по маслу. Все же отношение к русским тут хорошее, а иначе с чего бы доводить температуру напитка до оптимальной в употреблении.

— Гриша, не обижайся, но ты несешь какую-то ерунду, — икнув, пьяно произнес капитан.

Они перешли на «ты», приговаривая первую бутылку. Сейчас же под их напором была готова капитулировать вторая.

— Переведи, — тряхнул головой захмелевший парень.

— Изволь. Ты никогда раньше не видел этого, как его, инженера. И тут вдруг… Бац! — Егоров ударил ладонью по столу. — Дерешься за него на смертельном поединке. Да еще и вызываешь подручных этого больного на всю плешь «гусара».

— Ну да. Так все и было.

— Ты не дружишь с головой? Нет, я не хочу тебя обидеть, но-о… — выставляя руки в примирительном жесте, все же усомнился капитан.

— Да понимаешь, злой я тогда был, — взъерошив короткую стрижку, ответил Азаров. — Девицу одну ни за что обидел. И ведь кого… Ту, о ком думал целых два года, хотя и видел всего-то несколько секунд. Эдакая пигалица-валькирия.

— Валькирия и пигалица. Гриша… — тряхнув головой, вновь с недоверием произнес капитан.

— Да она в одном бою положила почти два десятка самураев. Пятнадцать лет, а ее к «Георгию». А улыбка… Ну вот ангел, и все тут.

— Дикий какой-то ангел получается. Выпьем?

— Ага. Дикий и есть, — легко согласился Азаров, вновь поднимая стопку с холодной водкой.

— Хозяин, а можно еще бутылочку? — позвал капитан.

— Господин уверен? — поколебавшись, уточнил грузный мужчина.

— Даже не сомневайся, — кивая, как конь на водопое, заверил Егоров. — И что та валькирия?

— Да что. Мы с ней в саду гуляли, ну, там… Я позволил себе малость лишнего. Но она меня осадила. Когда же Артур начал пытать, что там да как, я сдуру гадость про нее ляпнул.

— Ославил?

— Ну не то чтобы… Словом, сказал, что она едва не рвалась из платья.

— Ну, сказал и сказал, с кем не бывает, — принимая у хозяина уже третью остуженную бутылку, пожал плечами капитан. — Оно, конечно, это тебя не красит, но, признаться, повод для подобного бахвальства у тебя вроде как был. Или не был?

— Ну, вроде как и был. Но…

— Не продолжай.

— Ты не понял. Она-то это услышала. И при всех мне в морду.

— Х-ха! Пони-има-аю… Получается, тебе тогда без разницы было, с кем драться. Лишь бы драться.

— Хм. А знаешь, я ведь тогда был больше на себя зол. Скорее уж хотел, чтобы мне кто-нибудь навалял. Потому и вызвал всех троих. Ну, чтобы с гарантией.

— Ты серьезно? — Егоров даже поперхнулся, всматриваясь в ставшее отрешенным лицо парня.

Ну, экзальтированной молодежью уже давно никого не удивить. Вот только образ восторженного юноши с этим богатырем как-то не вязался. Вот хоть тресни, а не верилось!

— Серьезно, конечно. Правда, было еще кое-что… Меня ведь из-за роста оставили при училище. И я только задним умом понял, что можно было принять любое назначение, а потом написать рапорт — и сюда. Наш генерал ни за что меня не отпустил бы. Я ведь хороший бронеходчик, Игнат. Реально хороший.

— Ну, это понятно, коль скоро оставили в училище инструктором.

— Во-от. Ну и как было сбежать в Испанию? А тут такая возможность. Ну какой командир станет держаться за бретера?

— Это да. Такой красавец никому и даром не нужен, — подтвердил капитан.