Гренадер

Саблин с первых секунд понял, что огонь убийц направлен, прежде всего, в ложи. Пригибаясь, он начал перемещаться ближе к сцене. Его манёвр повторяли остальные гренадеры. Когда стало понятным, что чёртов транспарант каким-то необъяснимым образом отражает пули, сформировалась и тактика. Поразить противника можно было только с флангов. Под грохот автоматов гренадеры пробрались к сцене. Выждав момент, когда фурии начали перезаряжаться, бойцы вмиг оказались у президиума и принялись в упор расстреливать девушек из пистолетов.

Саблин, нажимая на спуск своего браунинга, видел, как вздрагивают от ударов пуль девичьи тела в платьицах, так похожих на школьные…

Через минуту всё было кончено.

Солдаты охраны и особисты пытались навести хоть какой-то порядок. В зале стоял неумолчный гвалт, стоны и крики боли смешивались с предсмертными хрипами и проклятиями, истерическим визгом женщин, совершенно потерявших голову. Солдаты пытались оказывать помощь раненым. Другая часть выводила оставшихся в живых членов президиума. Оказать сопротивление попытался только полковник Никитский, он выхватил оружие, но тут же был убит. Остальные, спасаясь от пуль, просто попадали на пол.

Сновали санитары с носилками.

Саблин смотрел на восьмерых убитых девочек. Вот ту, светленькую, кажется, звали Магдой. А эта – высокая, красивая, смотрела дерзко в глаза русскому офицеру и улыбалась. Немножко похожа на Хелену… была. Пятна крови на сером сатине казались чёрными, восковые лица стали похожими друг на друга. Смерть всегда и всех делает похожими. Изломанные, изуродованные куклы. И – Боже! – какое счастье, что нет среди них Хелены!

Груды стреляных гильз, пустые магазины, а вот ещё и полные. Этой ж какой боезапас умудрились они сюда протащить?! И главное – как? Ну не под этими же нелепыми платьицами, которые и бельё-то еле прикрывают… И вообще, что здесь случилось? Он разговаривал с этими девчонками совсем недавно. Обычные девушки, немного взволнованные, немного смущённые. Смешливые. Что нужно было сделать, чтобы эти пигалицы взяли в руки оружие и начали безжалостно поливать свинцом зал, забитый до отказа людьми? Людьми, ничего плохого им не сделавшими.

Когда рассмотрел транспарант, впал в лёгкий шок. Между тканью и рейками обнаружилась бронированная плита толщиной в два дюйма. Так вот почему пули отскакивали! Но как? Как она могла здесь оказаться, эта чёртова плита? Он же сам видел этот транспарант перед началом съезда, даже, помнится, трогал рукой – лёгонькое сооружение, чтоб девчонки могли без затруднений вынести его на сцену. А теперь? Колдовство? Волшба?

Но в волшбу Саблин не верил, а броня – вот она.

Подошёл невесть откуда появившийся Станкевич, махнул рукой в сторону мёртвых тел:

– Знаешь кого-нибудь?

– Нет. – О том, что на Хелене в день знакомства было точно такое же платье, решил промолчать.

– Девочки были с педагогического факультета. Организатором выступал кто-то из доцентов, сейчас выясняют, кто именно. Все студентки посещали хор и кружок гипнологической педагогики профессора Штраубе. Из них и набрали группу для поздравления. Нужно будет познакомиться с учёным мужем.

Саблин подивился оперативности особиста. Только отгремели выстрелы, ещё воняет сгоревшим порохом, а у него уже есть некий минимум информации. Впрочем, на то они и контрразведка.

– Поехали, – сказал подпоручик. – Следователи разгребут тут всё до мелочей, найдут даже позавчерашние окурки. А нам здесь делать нечего, своих забот по уши…

На станине 122-миллиметрового зенитного орудия сидел зенитчик, курил самокрутку, поглядывал на суету у главного корпуса, мельтешение санитарных машин и начальственных «мерседесов». Курил спокойно, потому что небо над головой было чистым и совершенно пустым. Ни одной цели, а значит, нет ему работы, и ствол зенитки оставался холодным, как взгляд доступных красоток из бардака мамаши Райской с Крещатика.

Мужчина сплюнул крошку табаку, налипшую на верхней губе.

В тот же день Львов был объявлен городом на военном положении, а генерал-майор Стукалов – чрезвычайным полномочным военным комиссаром Галиции. С шести вечера он ввёл комендантский час, отряды милиционеров распустил, заменив их армейскими патрулями. Советы самоуправления были упразднены, город брали под контроль районные военные комендатуры. На перекрёстках главных улиц поставили «Соколов» и «Витязей».

А поздно ночью стало известно, что немецкие войска прорвали линию Мажино сразу в трёх местах. Танковые ударные группы стремительным броском прошлись по территории Франции. Уже пали Нанси, Дижон и Труа, гитлеровцы вот-вот будут в Париже.